Николай Второй. Борьба с красным террором - Дмитрий Найденов

Строить Беломорканал, смысла нет, так как по опыту стройки он был мелкий, да и большой потребности в пропуске судов я пока не вижу. Запускать какие-то грандиозные стройки пока рано, так как ещё нет для этого финансирования. Остаётся отправить всех на стройку Транссибирской магистрали, тем более, что опыт использования каторжного труда в том регионе уже есть. Нужно только проследить, чтобы условия труда были достойными и поощрять тех, кто исправно выполняет свою норму. Сделав соответствующие пометки в своём ежедневнике, я занялся планами на ближайшие дни. Следом за чередой арестов вольнодумцев и революционеров, последуют аресты криминальных элементов их нужно будет отправить на строительство Транссибирской магистрали отдельно от политических заключённых, но создать такие условия, что тех, кто будет отказываться работать, не будут кормить. Тех «специалистов», кто готов будет пойти на сотрудничество, нужно содержать в секретных и закрытых учреждениях. Для этих целей придётся выкупить старые и удалённые от населённых пунктов здания, в которых можно будет создать приемлемые условия для их работы. При этом необходимо обеспечить невозможность побегов, иначе мы можем получить серьёзные проблемы на дипломатическом уровне.

Все свои мысли я заносил в ежедневник, а часть дублировал на лист бумаги для передачи к исполнению в ближайшие дни. Предстояло поставить задачи и моим юнкерам, которые сейчас усиленно занимались обучением стрельбе и приёмам кулачного боя, различным захватам и технике пластунов. Не уверен, что все эти приёмы им пригодятся, но лишними они точно не будут.

Ужин в этот раз я провёл в своей гостиной с Виктором Сергеевичем, занятый расчётами, и, записывая мысли, приходящие мне на ум, мы ужинали молча. Пришедший слуга напомнил, что завтра рано утром мы всей семьёй едем в Александро-Невскую Лавру для участия в литургии, а затем и крёстном ходе, где основную роль будут выполнять ученицы различных учреждений и работницы двух крупных швейных фабрик, которых специально для этого отпустят на несколько часов с работы. Мероприятие готовилось в огромной спешке, такой непривычной в эти годы. Вообще, с моим появлением за неделю император издал такое количество судьбоносных для страны указов и манифестов, которые не издавались и за год. Жизнь в Гатчинском дворце забурлила от множества высокопоставленных чиновников, почувствовавших грядущие изменения и вереницей потянувшиеся в Гатчину с надеждой попасть на приём к Императору. С раннего утра вереницы карет стояли у пропускного пункта для проезда на территорию дворца в ожидании монашеской милости попасть на приём к Императору. Наиболее ушлые пытались попасть и ко мне на приём, но я всем без разбора отказывал, ссылаясь на сильную занятость, и это только подстегнуло желание встретиться со мной.

Когда, закончив ужин, мы принялись за чай, и я, отложив карандаш с бумагой, отвлёкся от своих записей, Виктор Сергеевич произнёс:

— Ко мне в последние дни обращается очень много влиятельных людей, как чиновников, так и промышленников с купцами, желающих встретиться с вами лично. Мне даже предлагают большие суммы за возможность организовать встречу с вами.

— Да, долго скрываться от общества у меня не получится, поэтому встречаться всё же придётся. В таком случае берите то, что вам предлагают, но не менее тысячи рублей, а так смотрите по ситуации. Все собранные деньги заносите в отдельную тетрадь, из этой суммы двадцать процентов берите на личные нужды, а остальное складывайте отдельно, это будет наш резервный фонд, на срочные нужды, — сказал я удивлённому от моего предложения князю.

— К вам навстречу просится барон Морис Эфрусси, родственник Ротшильдов и управляющий бакинской нефтедобычей, а также контролирующий зерновой экспорт через Одесский порт. До него дошли слухи о повышении пошлин на нефть и нефтепродукты, и я именно через них произвёл скупку свободного зерна на Европейском рынке, — сказал князь, отслеживая мою реакцию.