Николай Второй. Борьба с красным террором - Дмитрий Найденов

— Правду, говорите, ну так сами просили. Намедни я этого купца два раза возил, и он ни разу не заплатил, сказав, что потом рассчитается, да так и не рассчитался. А сегодня опять мне говорит: Вези меня за так или бить прикажу. Я и отказался, сказав, что за прошлые разы не плачено. Он за плётку и схватился, ток я уже слыхал, что кто перечить ему начинает, потом в холодную сажают. Вот и терпел, всё одно, правды не добиться, — сказал он как-то обречённо.

— Да что с него станется, подумаешь, прокатил с ветерком, перебьётся. Денег ещё ему давать. Бывшему холопу, — пробурчал купец.

— И сколько должен за извоз купчина?

— Рупь и два, того три получается, — очень робко и с надеждой в голосе сказал Семён.

— Игнат, — кликнул я молодого казака. Посмотри там у злодея, чем расплатиться есть?

Игнат, шустро ощупав купца, вытащил кошель и, раскрыв, вытащил пять рублей, мельче денег в кошельке не было. Я кивнул на это, и он передал их Семёну, который полез было искать сдачу, но я сказал:

— А лишка за побои, — сказал я и, посмотрев на купца, который не понимал, что происходит, кивнул Игнату, сказав, — А этому всыпь пяток плетей, чтобы в будущем неповадно было людей обворовывать. Жаль, не по Ярославовой правде живём, отрубить бы ему руку за воровство или по-Петровски — выжечь клеймо на лбу — вор, чтобы все знали, что человечишка с гнильцой.

Купец рухнул перед коляской и запричитал:

— Не губите, Ваше Сиятельство, бес попутал, — пошутил я.

— Ну вот и мы пошутим, — сказал я и кивнул казакам. Они в один миг стянули, верхнюю одежду и прямо на мостовой, отмерили плетью по спине пяток раз.

После чего по кивку все возобновили движение.

— Вот видите, Виктор Сергеевич, закон есть. Но для всех он по-разному звучит, а ведь такие вот извозчики потом этих купцов первыми пойдут жечь и на суку развешивать. И таких извозчиков на Руси немало, и как только полыхнёт, они первыми пойдут искать правду.

— Но ведь так тоже нельзя. А как же суд, как же закон? Ведь так можно и до анархии дойти.

— А то, что вытворял купец, это не анархия? Не беззаконие? Ведь он совершенно уверен, что закон — это он. Суд — это тоже он. Не это ли проявление анархии? А не будь с нами казаков и оденься мы попроще, он бы и нас мог отходить плёткой. А закон — это сила. А сила закона в неотвратимости наказания. А неизбежность наказания в сословном равенстве. Только так и никак иначе. И сей час мы с Вами применили Закон в действии. И когда это будет совершаться повсеместно, тогда в стране будет порядок и справедливость. Иначе прольются реки крови.

Дальше мы ехали молча до самой гостиницы. С раннего утра мы, позавтракав, отправились на вокзал, где нас уже дожидался поезд в Петербург.

Дорога до столицы тянулась медленно, на ней периодически проводились какие-то работы, в итоге к утру второго дня мы стояли в Твери. Когда я завтракал с Виктором Сергеевичем, к нам зашёл секретарь и сообщил.

— Ваше Величество, у паровоза серьёзная поломка, а сменный подадут только к вечеру, — после чего удалился.

Я в это время начал подумывать, чем бы заняться.

— Может, прогуляемся по Твери, посмотрим, чем тут народ живёт? — спросил князь.

Тут мне пришла в голову идея, и я решил уточнить:

— А военные училища в Твери есть?

— Да кавалерийское училище, выпускают юнкеров. О нём неплохо отзываются.

— Ну тогда давайте посетим его, будет интересно пообщаться с юнкерами, заодно посмотрим, может, кого и к себе возьмём. Пора уже создавать кузницу кадров и строить свою канцелярию.

Ещё час ушёл на согласование всех моментов и выгрузку казаков охраны. Так как состав стоял на запасном пути, то пришлось пройтись пешком к месту, где нам подали коляску, на которой мы в сопровождении казаков и отправились знакомиться с училищем.