Не прощаюсь - Борис Акунин (2018)

– Да-да, – кивнул Черепов, оглянувшись на толпящихся вокруг сотрудников. – Идемте.

Сейчас, сейчас, еще немножко потерпеть, уговаривал себя Романов на лестнице, глядя в широкую спину с тесемками от фартука на шее.

В кабинете Черепов первым делом достал из стола водку, плеснул в стакан.

– Поди, рады? – хрипло сказал он. – Думаете, не знаю, куда вы с утра бегали? Знаю. Аркадий Сергеевич мне сразу позвонил, как только вы побежали примазываться к моему успеху. Мы с Аркадием Сергеевичем вот так. – Сдвинул два пальца. – Нас столько всякого связывает, что никто промеж не влезет. И эта история нас тоже не рассорит. Так что не стройте иллюзий… Э, зачем вам мой «браунинг»?

Это он увидел, как Романов берет со стола кобуру.

Алексей молча спустил предохранитель, навел дуло на попятившегося начальника и выстрелил в единственный вытаращенный глаз. С интересом посмотрел на красное пятно, откуда-то появившееся на обоях. Оно всё состояло из отдельных точек разного размера. Красота.

Наклонился над упавшим, сунул в вялые пальцы пистолет.

Зубная боль в сердце сразу исчезла, и как-то вдруг с исчерпывающей очевидностью стало ясно, что сердце вообще больше никогда болеть не будет. Что бы ни произошло.

– Эй, сюда! – истошно заорал Романов, повернувшись к двери. – Беда! Начальник застрелился!

Адъютант его превосходительства

– Вскрываю.

Мона-сан прихлопнула трех валетов господина королевским флешем. Маса со своими двумя парами благоразумно спасовал.

– А он еще хвастался, что всегда выигрывает и нам будет скучно!

Алчно захохотав, победительница придвинула к себе ворох зеленых бумажек.

– Поразительно, – удивился Фандорин. – Третий раз подряд! Фортуна сбежала от тебя ко мне. Отлично ее п-понимаю.

Играли на доллары. От американского перевода осталось полторы тысячи. Мона-сан предложила разделить поровну и сразиться в покер. Она всё время придумывала какие-нибудь новые развлечения. Понятно зачем: чтоб отвлечь господина от опасных мыслей.

– Вы оба будете у меня на содержании, альфонсы! – засмеялась госпожа. – Что прикажу, то и будете делать.

– Я и так делаю всё, что ты прикажешь, – смиренно наклонил голову Фандорин и был за это поцелован.

Смотреть на воркующих голубков было отрадно, но Масе думалось о печальном.

Как жестоко надсмеялась над ним карма! Полюбить на пороге старости – и кого? Не прекрасную, солнцеподобную даму, как господин, а холощеного мерина! Ужасный позор! Хорош знаток женщин… Но дело даже не в унижении, а в том, что после стольких лет службы верный вассал чуть не покинул своего господина. С легкостью, из-за призрачной химеры личного счастья! Если б Маса за долгие годы чужестранной жизни не растерял бо́льшую часть японскости, то совершил бы от стыда сэппуку.

Вся прежняя дорога была прямой и ясной, как клинок меча, на котором высечен иероглиф «Преданность». Но обнажать сталь больше незачем, теперь она будет ржаветь в ножнах. У господина умная, волевая спутница, которая сделает мужа таким, как ей нужно, и противиться этому нельзя, потому что он будет с нею счастлив. Такой паре верный вассал ни к чему, им хватит собственной верности.

«Преданность»

Ах, если б Мона-сан согласилась уехать в Японию! Тогда по крайней мере жизнь Масы завершила бы круг: закончилась там же, где началась. Но настаивать на этом эгоистично. Будем откровенны: госпожа не понравится японцам. Она слишком независима для женщины, слишком приметна с ее красными волосами, слишком высока ростом, слишком громко смеется. Словно Харионна с острова Сикоку – ведьма, опутывающая мужчин острыми, как иглы, волосами.