Не прощаюсь - Борис Акунин (2018)

Для дела оно и в самом деле, пожалуй, было лучше – готовиться к операции, находясь там, где она состоится.

Уже определился день и час – 31 мая, 9 утра. В это время будет проходить последнее перед восстанием заседание штаба. Романов придумал, как решить проблему и с динамитом, и с подземным ходом. От ареста не уйдет никто, включая самого Саввина.

И все же кое-что было не в порядке. Любимый начальник князь Козловский когда-то учил зеленого Алешу Романова, что для успеха всякого большого дела контрразведчику необходимо правильное состояние психики, которое складывается из двух элементов: умственного возбуждения и душевного покоя. С умственным возбуждением было, как говорится, дальше некуда – от него в ночь на тридцатое Романов ни минуты не спал. С душевным покоем дела обстояли много хуже. И с приближением назначенного часа внутренний раздрай становился всё острей.

На рассвете Алексей перестал ворочаться на койке и приступил к решению этой проблемы.

Через приемную, где на матрасе спала чуткая, как сторожевой пес, Марья Львовна, незаметно прокрасться не получилось. Чертова баба немедленно приоткрыла глаз и сунула руку под подушку, но, увидев, что это Романов, успокоилась. Раз начальник идет куда-то в рассветный час – значит, надо.

По пустой и прохладной, еще спящей Москве он дошел до Трубниковского переулка. Принялся кидать камешки в окно Вениной комнаты. После шестого по счету попадания за стеклом возникла растрепанная голова.

Алексей приложил к губам и поманил: давай сюда и не разбуди сестру.

– Беда, юнкер, – мрачно сказал он спустившемуся мальчишке. – Заговор раскрыт. Сегодня пройдут повальные аресты. Срочно уходите отсюда и увозите Зинаиду Андреевну. Неважно куда, только подальше из Москвы. Вот деньги, вот документы.

У Василия Васильевича в амбулатории были запасены и бланки, и фальшивые печати – от любых советских учреждений, на все надобности.

Парнишка, конечно, стал сыпать вопросами, но Романов его оборвал:

– Нет времени. Мне еще надо предупредить других. Берегите сестру. И всё. Вы человек военный, а это приказ. Исполняйте!

От самого же Алексея в ЧК была известна вся цепочка от дивизионного командира Меркурова вниз до зотовского отделения, в котором числился Веня. Забрали бы и его, и Зинаиду Андреевну.

Теперь не заберут.

Стало полегче. Но оставалась еще одна «мерехлюндия».

Членов контрреволюционного штаба было не жалко – кроме одного. За минувшие дни Алексей пару раз наведался домой к ротмистру Миркину, надеялся в разговоре выпытать источники финансирования. Не выпытал. Но проникся к Льву Абрамовичу симпатией. Они играли в шахматы, болтали о всякой всячине, много смеялись. К сожалению, Миркин был убежденный враг большевизма, но человек отличный, каких мало. Не хотелось обрекать его на верную смерть.

Поэтому из Трубниковского переулка Романов отправился на Сивцев Вражек и разбудил приятеля. Миркин – не юнкер, пришлось объяснять подробнее.

– Получены оперативные сведения, что во время сегодняшнего заседания штаба в амбулаторию нагрянут чекисты. Сначала несколько агентов под видом обычных больных сядут в приемной к доктору Зассу. Потом появятся основные силы. Я только что об этом узнал от верного человека. В амбулаторию не вернусь, это рискованно. Очень возможно, что за домом уже установлено наблюдение. Поэтому предупреждаю членов штаба, по адресам. Выступления завтра не будет. Как только найду новое место для штаба – сообщу. Вот ваш новый адрес. Он известен только мне. Ждите сигнала. А теперь прошу извинить, но мне нужно побывать еще у Шерера и Жбанова.

– А Виктор Борисович? – крикнул вслед Миркин. – А Засс?

– Засс никаких секретов не знает, а Саввин, конечно, оповещен. На такой случай предусмотрен экстренный канал связи. Не тяните, уходите отсюда!

На улице Алексей изображать спешку перестал и позволил себе выкурить папироску.

Вот теперь состояние психики у него сделалось просто идеальное.