The One. Единственный - Джон Маррс (2020)

– ДНК-пары благополучнее в финансовом отношении, чем обычные. Они получают бо́льшие налоговые льготы, лучшие условия страхования, они продуктивнее на работе, потому что счастливы дома, им предлагают более высокооплачиваемые должности. Среди не имеющих ДНК-пары выше уровень самоубийств, а также разводов и случаев депрессии…

– В прошлом все они начали снижаться, потому что всё больше людей находят счастье со своими ДНК-парами. Более того, уровень домашнего насилия, как против женщин, так и мужчин, тоже резко упал.

– Лишь потому, что люди боятся заявлять в полицию на своих ДНК-партнеров, даже если те третируют их, унижая физически и морально. Не хотят рисковать, опасаясь еще худших отношений с теми, кто не является их ДНК-парой.

– Иммиграция и эмиграция больше не вызывают ожесточенных споров, – продолжала Элли, приводя новые аргументы. Она ниспровергнет этого лицемерного праведника Мэттью с его пьедестала. – Люди быстрее проходят бюрократические формальности. Они могут свободно путешествовать по всему миру и находить счастье со своей ДНК-парой в любой стране.

– Что в глобальном масштабе нанесло непоправимой ущерб пятой части всех компаний: они потеряли квалифицированные кадры в связи с переездом сотрудников в другой город или даже страну.

– Можешь швыряться в меня любыми цифрами, если хочешь, но ты не можешь отрицать одну вещь: программа «Найди свою ДНК-пару» процветает, хочешь ты того или нет.

Мэттью выразительно посмотрел на нее:

– Я этого не отрицаю, однако предсказываю ей близкий конец.

– Это не тебе решать.

– Это решать людям, – парировал он. – А народ всегда прав.

– Ты о чем?

Мэттью встал и заложил за спину руки.

– Может, еще по стаканчику?

Элли отрицательно покачала головой. А вот Мэттью тем временем налил себе третий стакан. Элли смотрела на него и не узнавала своего Тима, которого еще недавно любила. В Мэттью все было чужим – от высокомерных речей до жестов и даже сидячей позы. Интересно, скольких трудов ему стоило играть перед ней роль милого очаровашки?

– Даже когда ты знаешь, что я такой, ты ведь все равно меня любишь, не так ли? – спросил Мэттью, позвякивая в стакане кубиками льда.

Элли промолчала.

– Я так и думал. Неприятно, когда кто-то другой распоряжается твоей жизнью, словно Господь Бог, не так ли?

– Не заносись. Никакой ты не Господь Бог. Ты просто такой же негодяй, как и тот тип, который обвел вокруг пальца твою доверчивую мать. Только я не такая жалкая тряпка, как она, и не собираюсь позволить этому мелкому недоразумению испортить мне жизнь. Даже если я буду любить тебя, так как ты – моя ДНК-пара, ты мне неприятен, и я больше никогда не посмотрю в твою сторону. Думаю, это наша последняя встреча.

– При всем твоем презрении ко мне ты все еще веришь, что я – твоя ДНК-пара? – презрительно бросил он ей.

– Разумеется, хотя я отдала бы все на свете, чтобы это было не так.

– Вот видишь, Элли, это самое смешное. Потому что мы с тобой никакая не ДНК-пара и никогда ею не были.

Элли пристально посмотрела на него:

– Ты на что намекаешь?

– Ты утверждаешь, что ты ученый, и тем не менее тебе так отчаянно хотелось спариться, что ты ни на секунду не усомнилась в результатах.

– Неправда, мне ни с кем не хотелось «спариться». До тебя я была совершенно счастлива.

– Да, была. Ты и сейчас счастлива – холодная, расчетливая корпоративная сука, крутившая романы с кучкой богатых идиотов. Ты выдумывала предлоги, лишь бы не общаться с родными. Твоей единственной страстью была работа. Со мной ты получила все – и это смешно, потому что на самом деле я для тебя ничто.

– Из миллиарда и семисот миллионов людей, прошедших тест, не было ни одного случая неверного совпадения.

– Не было. До сегодняшнего дня. Мы с тобой не ДНК-пара, Элли, потому что я хакнул ваши серверы и подтасовал наши результаты.