Открытие ведьм - Дебора Харкнесс (2018)

– Он был безутешен. Перестал есть, исхудал как скелет. Деревенские обратились за помощью к нам. Я носила ему еду, – Изабо улыбнулась Марте, – кормила его и ходила с ним по округе, пока горе немного не притупилось. Когда он не мог уснуть, мы шли в церковь и молились за упокой душ Бланки и Люка. Мэтью в те дни был глубоко верующим. Мы рассуждали о рае и аде, и он очень беспокоился, куда попали их души и увидится ли он с ними вновь.

Мэтью был нежен со мной, когда я просыпалась после кошмара, – быть может, ему вспомнились те бессонные ночи?

– Вслед за осенью, когда он стал чуть спокойнее, настала тяжелая зима. Люди голодали, болезнь продолжала свирепствовать, повсюду царила смерть. Даже приход весны не рассеял мрака. Филипп беспокоился, что церковь до сих пор не достроена, и Мэтью работал усерднее прежнего. В начале второй недели июня его нашли на полу – он сломал себе спину и ноги.

Я ахнула, представив, как летит с лесов хрупкое человеческое тело.

– Спасти его было невозможно – он умирал. Одни каменщики говорили, что он поскользнулся, другие – что он стоял на краю и вдруг то ли упал, то ли прыгнул. Заявляли, что в церкви его, как самоубийцу, нельзя хоронить. Я не могла допустить, чтобы он умер в отчаянии. Он так хотел воссоединиться с женой и сыном – каково ему было думать в последний час, что он будет вечно разлучен с ними?

– Ты поступила правильно.

Я бы тоже ни за что его не покинула, что бы Мэтью там ни думал про свою душу. Если бы его могла спасти моя кровь, я бы ею воспользовалась.

– В самом деле? Никогда не была в этом уверена до конца. Филипп предоставил мне самой решать, вводить Мэтью в семью или нет. Мне уже случалось создавать вампиров, и Мэтью был не последний, но все равно выделялся. Я любила его и знала, что боги даровали мне случай стать матерью, воспитать его для новой жизни.

– Мэтью не оказал сопротивления? – не удержавшись, спросила я.

– Нет, он слишком страдал. Мы с Филиппом всем велели уйти, сказали, что приведем священника, и объяснили Мэтью, что можем подарить ему вечную жизнь, без страданий, без боли. После он рассказывал, что принял нас за Богоматерь с Иоанном Крестителем, которые сошли к нему, чтобы взять на небо, к жене и сыну. А когда я предложила ему свою кровь, он подумал, что это священник причащает его перед смертью.

В комнате было тихо, лишь трещали дрова в камине да я дышала тихонько. Так хотелось вызнать у Изабо подробности, но страшно было спросить – вдруг для вампиров эта тема слишком личная или слишком болезненная. Но она все рассказала сама.

– Он принял мою кровь так просто, словно был рожден для нее. Его, в отличие от многих людей, не пугали ее запах и вид. Я вскрыла зубами запястье, сказала, что моя кровь его исцелит, – и он стал пить без малейших признаков страха.

– А потом? – прошептала я.

– Потом было… трудно. Все новорожденные вампиры очень сильны и одержимы голодом, но с Мэтью справиться было почти невозможно. Его обуревала ярость – нам с Филиппом приходилось охотиться целыми сутками, чтобы насытить его. И физически он изменился больше, чем мы ожидали. Мы все после возрождения становимся выше, стройнее, сильнее – я в своем прежнем существовании была куда ниже ростом. Но Мэтью из тощего долговязого мужчины развился в поистине великолепное существо. Мой муж был крупнее нашего нового сына, но при первом же глотке моей крови тот стал ему достойным соперником.

Стараясь не ежиться при мысли о яростном, бунтующем Мэтью, я смотрела на его мать. «Вот чего он боялся, – поняла я. – Что пойму его подлинную сущность и почувствую отвращение».

– Как же вы его успокоили? – спросила я.