Открытие ведьм - Дебора Харкнесс (2018)

– Мне знаком обычай «спать в мешках», но ты ведь не англичанин и не из эмишей. Хочешь сказать, что укладывать пару в постель так, чтобы они только разговаривали ночь напролет, тоже вампиры придумали? Заодно с брачными обетами?

– Современные создания зачастую сводят любовь к половому акту. По-моему, это слишком узколобое и медицинское определение. Секс для меня – это близость, стремление познать тело любимой столь же хорошо, как свое.

– Ты мне не ответил. – Изволь тут мыслить ясно, когда целуют твое плечо. – «Спать в мешках» выдумали вампиры?

– Нет. – Он прикусил мой палец, но крови, как и обещал, не пролил. – Когда-то это делалось повсеместно. Голландцы и англичане разделяли кровать с помощью доски, нас же по старинке просто заворачивали в одеяла и запирали в комнате до утра.

– Ужас, – сурово молвила я.

Он принялся за мою руку и живот. Я хотела отползти, но меня не пустили.

– Мэтью!

– Так, помнится, очень приятно было скоротать долгую зимнюю ночь. Самое трудное – сохранять наутро невинные лица.

Он продолжал гладить меня, отчего сердце бешено колотилось о ребра. Я тоже выбрала себе цель и припала губами к его ключице, а ладонь опустила на плоский живот. Чуть погодя он отвел мою руку.

– Сон, думаю, тоже входил в программу. – Я приникла к нему всем телом, и он откликнулся на прикосновение так, как хотелось мне. – Разве можно проговорить всю ночь напролет?

– Ну, вампиры-то во сне не нуждаются, – напомнил он, целуя меня чуть ниже груди.

Я приподняла его голову:

– В этой постели только один вампир. Ты вот так собрался не давать мне спать?

– Мечтал об этом с первой минуты, как тебя увидел.

Когда я выгнулась навстречу его губам, он решительно уложил меня на спину, пригвоздив обе руки к подушке, и покачал головой:

– Никакой спешки, помнишь?

Я привыкла утолять желание без проволочек и особых эмоциональных сложностей. Как спортсменка, проводящая много времени с другими спортсменами, я хорошо знала свое тело вместе с его потребностями, и кто-то всегда помогал мне удовлетворять их. Мои связи нельзя было назвать случайными, но почти все мои партнеры относились к ним так же просто, как и я. После нескольких страстных свиданий мы, как ни в чем не бывало возвращались к дружеским отношениям.

Мэтью давал мне понять, что те времена ушли безвозвратно и простого прямолинейного секса у нас не будет. Поскольку другого я не знала – с тем же успехом могла бы быть и девственницей. Чувства к нему переплетались с физическими реакциями и затягивались под его губами и пальцами в хитрые мучительные узлы.

– Времени у нас столько, сколько нужно, – повторял он, поглаживая мне руки с нежной внутренней стороны, пока тело не напряглось, охваченное любовью и физическим желанием.

Мэтью изучал меня с дотошностью картографа, высадившегося на неизвестный берег. Я порывалась ответить тем же, но одна его рука все так же прижимала мои запястья к подушкам. Когда я начинала жаловаться на такое неравенство, он затыкал мне рот весьма эффективным способом. Холодные пальцы прокрались между бедрами в последнюю неисследованную область.

– Мэтью, – выдохнула я, – это как-то не похоже на «жениха в мешке».

– Ну, мы же во Франции.

Глаза у него лукаво блестели. Мэтью отпустил мои руки, резонно полагая, что я больше не стану увертываться. Я тут же притянула его к себе. От затяжных поцелуев мои ноги раскрылись, как переплет книги, и наконец дразнящая пляска его пальцев вызвала во всем теле дрожь. Мэтью дал ей уняться. Когда сердце чуть успокоилось и я набралась сил посмотреть на него, он был доволен, как наевшийся сливок кот.

– Что историк скажет теперь?

– В специальной литературе это выглядело иначе. – Я дотронулась до его губ. – Если эмиши занимаются ночью такими делами, неудивительно, что телевизоры им не нужны.

Он самодовольно хмыкнул:

– Может, поспишь теперь?