За закрытой дверью - Бернадетт Пэрис (2018)

Настоящее

Каждый отдельно взятый день длится бесконечно, а вот воскресенья почему-то проходят очень быстро. Всякий раз удивляюсь. Правда, сегодня радоваться нечему, потому что я не жду встречи с Милли. Трудно, конечно, знать наверняка, но вряд ли Джек повезет меня к ней третьи выходные подряд. Хотя с него станется. На всякий случай принимаю душ и мою голову. И тело, и волосы вытираю маленьким полотенцем для рук – другого Джек мне не дает. Такая роскошь, как банное полотенце и фен, осталась в прошлом вместе с визитами к парикмахеру. Сохнуть после душа зимой – то еще удовольствие. Но есть и плюс: без ножниц и горячей сушки мои волосы отросли и заблестели. Я даже научилась хитрым способом завязывать их в узел, чтобы не мешали.

Первое время, конечно, было лучше. Когда мы только въехали, Джек выделил мне вполне приличную спальню с кучей разных вещей, которые меня отвлекали. Но за каждую попытку побега он что-то отбирал. Сначала я лишилась чайника, потом радио, потом книг. Заняться было нечем; в попытках разогнать отупляющую скуку я целыми днями перебирала одежду в шкафу, придумывая разные сочетания. После очередного неудачного побега Джек переселил меня в каморку, где из всей мебели была только кровать. Он даже взял на себя труд установить на окно решетку. Лишившись шкафа, я могла надевать только то, что он приносил мне по утрам. Впрочем, скоро я потеряла и эту возможность и теперь круглые сутки хожу в пижаме, если только мы не выезжаем куда-нибудь. Он выдает мне чистую пижаму трижды в неделю, но это не вносит никакого разнообразия, поскольку они все абсолютно одинаковые – один фасон, один и тот же черный цвет. День за днем, месяц за месяцем. Не так давно я попросила себе на смену домашнее платье. Он принес занавеску из моей старой квартиры и сказал, чтобы я сшила сама. Ему это казалось очень остроумным – ведь у меня нет ни ножниц, ни иголки с ниткой. На следующий день я завернулась в занавеску, как в саронг, и по сравнению с пижамой она смотрелась весьма неплохо, но Джек отобрал ее, раздраженный моей изобретательностью. В отместку он выдумал историю о том, что я шью одежду.

Он обожает ставить меня в неловкое положение. Небрежно бросит какую-нибудь фразу и смотрит, как я выкручусь: вдруг я напортачу и меня можно будет наказать. Но я уже приноровилась – с каждым разом справляюсь все лучше. Если честно, мне даже хочется, чтобы Эстер и Диана снова заговорили о швейном кружке: ведь на этот раз выкручиваться придется Джеку. Возможно, для начала он сломает мне руку или прищемит дверью пальцы. До сих пор он еще не причинял мне физического вреда, хотя иногда ему явно хочется.

Ближе к вечеру раздается звонок в дверь (точнее, в ворота). Вскакиваю с кровати и прижимаюсь ухом к двери. Уж и не помню, когда в последний раз приходила в такое возбуждение – люди обычно не появляются у нас столь внезапно! Жду, что Джек впустит незваного гостя или хотя бы поговорит через домофон, но в доме по-прежнему царит тишина. Понятно. Решил сделать вид, что нас нет. На его счастье, через ворота не видно припаркованную у дома машину. Снова звонят, уже более настойчиво, и в этот момент я вспоминаю об Эстер.

В последнее время я часто о ней думала – во многом потому, что на той неделе она так упорно повторяла в ресторане свой номер. Чем больше размышляю, тем меньше верю в случайное совпадение: она явно догадалась, что мне жизненно необходимо его запомнить. Если когда-нибудь я и решусь обратиться к кому-то за помощью, то это точно будет Эстер, а не Диана, которую я знаю дольше. Я давно потеряла всех подруг, даже Кейт и Эмили, хотя думала, что уж они-то будут со мной всегда. Редкие и короткие письма, в которых я под диктовку Джека заливалась соловьем о семейном счастье и говорила, что слишком занята, чтобы встретиться, сделали свое дело. Переписка довольно быстро сошла на нет, и в этом году я даже не получила от них поздравительную открытку на день рождения.