За закрытой дверью - Бернадетт Пэрис (2018)

Одна, без посторонней помощи, я бы далеко не уехала, а на персонал отеля рассчитывать не приходилось. Поэтому, когда в выходные в соседний номер кто-то заселился, я подумала, не обратиться ли к ним. За стеной слышались приглушенные голоса, но слов было не разобрать. Я не знала, откуда они, однако по доносившейся музыке заключила, что это молодая пара. Большую часть дня номер пустовал (что логично – никто, приехав в Таиланд, не станет сидеть в отеле, если только он не узник вроде меня). А когда соседи были у себя, кто-то из них периодически выходил на балкон покурить. Я решила, что мужчина: сквозь перегородку смутно виднелся мужской, как мне показалось, силуэт. Иногда он что-то говорил сидящей в номере женщине – то ли на испанском, то ли на португальском. Вечера они, по-видимому, предпочитали проводить в номере, и я подумала, что это новобрачные – наслаждаются любовью и уединением. За стеной звучала романтическая музыка, и мои глаза наполнялись слезами: ведь так могло быть и у меня.

На четвертый день Джек пропадал до полуночи, и я окончательно уверилась, что он намеренно увеличивает время, рассчитывая, что я не посмею нарушить запрет. Я не представляла, куда он ходит, но, поскольку возвращался он всегда в хорошем настроении, заключила, что в какой-нибудь бордель. На балконе у меня было вдоволь времени на размышления, и его признания о сексе со мной навели меня на мысль, что он гей – должно быть, ездит в Таиланд за удовольствиями, которых избегает дома, опасаясь шантажа. И все же это было странно: ведь если его секрет раскроют, никакой катастрофы не случится. Я явно что-то упускала из виду, но пока не понимала, что именно.

На пятый раз он явился только в два часа ночи, и я уже серьезно начала взвешивать все за и против. До отъезда оставалось еще пять мучительно-бесконечных дней, и я опасалась, что мы задержимся тут дольше, чем планировалось. Наутро, терзаясь тем, что так и не позвонила Милли, я спросила Джека, можем ли мы навестить ее сразу после возвращения. Ответ поверг меня в ужас: он так наслаждается нашим медовым месяцем, что даже думает продлить его! По щекам потекли слезы. Я твердила себе, что это лишь игра, что он пытается выбить почву у меня из-под ног, но это не помогало. От отчаяния я проплакала почти весь день.

К вечеру я окончательно решилась бежать. Может, я и не стала бы ничего предпринимать, не будь у меня твердой уверенности, что пара за стеной – испанцы, а не португальцы. В Аргентине я нахваталась испанских слов; сумею как-нибудь объяснить им, что я в опасности и мне нужна помощь. Вдобавок меня грела мысль, что соседи, вероятно, супружеская пара, а значит, можно будет поговорить обо всем с женщиной. К тому же я не сомневалась, что они уже догадались о проблемах в нашем номере: после обеда, когда мужчина вышел на балкон покурить, он встревоженно сообщил женщине, что слышит чей-то плач. Я перепугалась – вдруг Джек из своего укрытия увидит, как они пытаются заглянуть к нам на балкон? Подавила рыдания и сидела тихо как мышь: пусть думают, что я ушла в комнату. И все же тот факт, что они меня слышали, должен был сослужить мне хорошую службу. По крайней мере, я на это надеялась.

После ухода Джека прошло три часа. Было начало двенадцатого, но соседи, очевидно, не спали: за стеной слышалось какое-то движение. Помня о том, что случилось в прошлый раз, я на всякий случай проверила сумку, чемодан и обыскала комнату, но ни паспорта, ни кошелька не обнаружила. Подойдя к двери, я осторожно ее приоткрыла; только бы Джек сейчас не шел по коридору, возвращаясь в номер! Коридор был пуст, но от мысли, что Джек может появиться в любой момент, я забарабанила в соседскую дверь гораздо громче, чем хотела. Мужчина в номере что-то неразборчиво пробормотал – досадуя, видимо, что их беспокоят так поздно.

– ¿Quiénes?[4] – спросил он через дверь.

– Я ваша соседка! Пожалуйста, мне нужна помощь!

– ¿Qué pasa?[5]