За закрытой дверью - Бернадетт Пэрис (2018)

Когда Милли рассказала, что Джек столкнул ее с лестницы, стало ясно, что бежать нужно как можно скорее. Хоть я и взяла с нее обещание хранить тайну, никаких гарантий не было; Милли запросто могла случайно проболтаться Дженис или даже высказать все Джеку. Думаю, ему просто не приходило в голову, что она вполне способна сообразить: ее падение не было несчастным случаем. Милли вообще часто недооценивают. Легко поверить, будто ее речь отражает ее интеллект, – но на самом деле она намного умней, чем кажется. Я, конечно, не представляла, что бы он сделал, узнав о ее осведомленности; наверно, тут же опроверг бы все обвинения (как было со мной) и заявил, что она ревнует меня к нему и выдумывает небылицы, пытаясь нас разлучить.

В тот ужасный период я держалась лишь благодаря Милли. Она вела себя с Джеком удивительно непринужденно, и порой мне казалось, что она все забыла – или по крайней мере смирилась с тем, что произошло. Но едва я начинала убеждать себя, что это к лучшему, Милли выступала со своей коронной фразой: «Джек, я тебя люблю, но я не люблю Джожа Куни». Будто читала мои мысли и хотела показать, что держит слово. Я тоже должна была сдержать обещание, поэтому начала планировать следующий ход.

После неудачи с доктором следующую попытку я решила совершить на людях. Чем больше народу, тем лучше. Почувствовав, что готова, уговорила Джека взять меня с собой в магазин – надеялась на помощь продавца или публики. Когда мы вышли из машины, я буквально в нескольких ярдах от себя увидела полицейского и уже было подумала, что мои молитвы услышаны. Я дернулась, пытаясь вырваться, но Джек крепко вцепился мне в руку, и уже одно это явно говорило в мою пользу; полицейский торопливо побежал на мои крики о помощи, и я окончательно уверилась: я спасена.

– Все в порядке, мистер Энджел? – обеспокоенно спросил полицейский, возвращая меня с небес на землю.

Мое дальнейшее поведение полностью подтвердило то, о чем Джек заранее предупредил полицию: у его супруги уже давно проблемы с психикой, и она периодически срывается в общественных местах, обвиняя его в том, что он держит ее в заточении. Пока я отчаянно билась в его железных руках, он во всеуслышание (вокруг собралась уже большая толпа) предлагал полицейскому поехать посмотреть на дом, который я называю тюрьмой. Публика, довольная спектаклем, перешептывалась: «Сумасшедшая!» – и бросала на Джека сочувственные взгляды. Потом подъехала полицейская машина. По дороге домой я безутешно рыдала на заднем сиденье, а приставленная ко мне сотрудница бормотала какие-то успокаивающие слова. Полицейский тем временем расспрашивал Джека о его работе с избитыми женщинами.

Позже, когда все закончилось, я размышляла о случившемся в своей комнате, с которой уже успела мысленно распрощаться. Тот факт, что он так легко согласился взять меня с собой за покупками, подтверждал сделанное в Таиланде открытие: он ловит кайф, позволяя мне думать, будто я его перехитрила, и оставляя меня ни с чем в последний момент. С наслаждением готовит мое поражение, разыгрывая роль любящего, безропотно сносящего все нападки супруга, радуется моему горькому разочарованию, а потом, когда опускается занавес, доставляет себе очередное удовольствие – наказывает меня. А поскольку он знает наперед все мои действия, я с самого начала обречена на провал.