Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

Тут Робин почему-то вообразила, что разинутый рот сейчас заговорит, и торопливо попятилась назад, но поскользнулась – под ногой что-то хрустнуло. На ковре валялся голубой пластмассовый тюбик с каким-то лекарством. Ей показалось, это гомеопатические пилюли – такие продавались в аптеке у ее дома.

Достав мобильный, Робин набрала 999 и вызвала полицию: сообщила, что нашла мертвое тело, продиктовала адрес и получила указание ждать бригаду.

Чтобы отвлечься, она стала разглядывать потрепанные, увешанные жалкими помпончиками шторы неопределенного мышиного цвета, допотопный телевизор в кожухе под дерево, темный прямоугольник обоев над каминной полкой – там, где прежде висела картина, – и фотографии в серебряных рамках. Но все эти приметы быта превращались в бутафорию рядом с обернутой в пленку головой, резиновой трубкой и холодным блеском металлического баллона. Единственной реальностью оставался кошмар.

Она включила в телефоне камеру и принялась фотографировать. На экране мобильного эта сцена выглядела не такой жуткой. Робин методично и тщательно фиксировала все детали.

На журнальном столике перед трупом стоял стакан с остатками жидкости, напоминавшей апельсиновый сок. Рядом в беспорядке лежали книги и газеты. Среди них затесался плотный лист кремовой почтовой бумаги с шапкой в виде алой розы Тюдоров, похожей на каплю крови, и адресом дома, где сейчас находилась Робин. Фирменный лист был исписан округлым девичьим почерком.

Этот день был последней каплей. Ты, как видно, держишь меня за дуру, если не постеснялся взять к себе на работу эту девицу. Надеюсь, ты хотя бы понимаешь, что превратился в посмешище, что на тебя указывают пальцем: обхаживаешь девчонку, которая моложе твоих дочерей. С меня довольно. Хочешь выглядеть полным идиотом – дело твое, мне уже безразлично, все кончено.

Я возвращаюсь в Вулстон. Когда подыщу необходимые условия для лошадей, больше здесь не появлюсь. Твои гнусные отпрыски будут счастливы, а ты, Джаспер? Сильно сомневаюсь, но пути назад нет – слишком поздно.

К.

Когда она склонилась над этой запиской, сзади захлопнулась входная дверь. Ахнув, Робин резко обернулась. На пороге стоял Страйк, могучий, небритый, в том же костюме, в котором ездил на прием. Взгляд его был устремлен на фигуру в кресле.

– Я вызвала полицию, – сказала Робин. – Они уже едут.

Страйк осторожно вошел в комнату.

– Мать честная!

Он сразу заметил раздавленный тюбик и переступил через рассыпанные пилюли, чтобы внимательно изучить резиновую трубку и затянутое пленкой лицо.

– Рафф упоминал, что отец в последнее время странно себя ведет, – вспомнила Робин, – но, думаю, он и помыслить не мог…

Страйк не ответил. Он внимательно изучал труп.

– Вчера это у него уже было?

– Что?

– Вот это, – указал пальцем Страйк.

На тыльной стороне ладони Чизуэлла краснела полукруглая метка на фоне огрубевшей, бледной кожи.

– Не помню.

До Робин только теперь стал доходить весь ужас происшедшего, и ей не сразу удалось привести в порядок мысли, нестройные и бессвязные: о том, как Чизуэлл, требуя пропустить Страйка, орал на полицейского, как обозвал Кинвару бестолочью, как сам приказал им со Страйком явиться сегодня с утра по этому адресу. Где уж тут было запомнить красную отметину?

– Хм, – протянул Страйк и кивнул на мобильный в руке у Робин. – Все успела заснять?

Она кивнула.

– Все вот это? – Страйк обвел рукой столик. – И там? – Он ткнул пальцем в сторону рассыпавшихся по ковру пилюль.

– Да. Я виновата. Наступила.

– Как ты попала в дом?

– Дверь была только прикрыта. Я думала, он специально поставил ее на «собачку», – объяснила Робин. – На улице что-то крикнул рабочий, а мне послышалось, это Чизуэлл командует: «Входите». Я ожидала чего угодно…

– Стой здесь, – приказал Страйк и вышел в коридор.