Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

Тотчас же в памяти вспыхнуло ускользавшее прежде воспоминание – как будто все это время только и дожидалось маленькой подсказки. Теперь Робин точно вспомнила, где видела «Blanc de Blanc», но к расследованию это никак не относилось, а было напрямую связано с ее гибнущим браком, прогулкой по лавандовой аллее, японским водным садом и признанием в любви, последним, но впервые оказавшимся неправдой.

56

Я не могу… не хочу прожить всю жизнь с трупом за плечами.

Генрик Ибсен. Росмерсхольм

На другой день, подъехав к Хенлис-Корнер на Северной кольцевой дороге и увидев впереди пробку, Страйк выругался себе под нос. Транспортную развязку, на которой регулярно возникали заторы, собирались реконструировать еще в начале года. Движение окончательно застопорилось; Страйк открыл окно, закурил и бросил взгляд на автомобильные часы; им овладело раздражение, переходящее в отчаяние – чувство, столь знакомое всем лондонским водителям. Он стал думать, что нужно было ехать на метро, но психиатрическая лечебница находилась в нескольких километрах ходьбы от ближайшей станции, а это грозило доконать и без того травмированную культю. Страйк уже беспокоился, что опоздает на встречу, а это было бы крайне нежелательно: во-первых, не хотелось подводить медиков, разрешивших ему проведать Билли Найта, а во-вторых, не так-то просто было найти другую возможность побеседовать с младшим из братьев без опасения столкнуться при этом со старшим. Утром Барклай заверил Страйка, что в планах Джимми на день было написать полемическую статью о мировом влиянии Ротшильдов для сайта Реальной социалистической партии, а также попробовать новую заначку Барклая. Сердито постукивая по рулю, Страйк опять задался вопросом, бередившим его со вчерашнего вечера: действительно ли причиной их прерванного разговора с Робин стал Мэтью, выхвативший телефон у нее из рук? Все дальнейшие попытки Робин убедить Страйка в обратном звучали сомнительно.

Разогревая баночную фасоль (его все еще не покидали надежды сбросить вес), Страйк подумывал перезвонить Робин. Потом он без аппетита поглощал постный ужин, сидя перед телевизором: показывали самые яркие моменты церемонии закрытия Олимпиады, но внимание Страйка было далеко от Spice Girls, дергающихся на крышах лондонских такси. По словам Делии Уинн, даже для самих супругов брак – это непостижимое таинство. Возможно, в этот поздний час Мэтью и Робин лежали в одной постели. Что хуже: вырвать у нее из рук телефон или удалить историю ее звонков? Но она ведь стерпела. Сколько можно прятать голову в песок?

Безусловно, Мэтью слишком озабочен своей репутацией и будущей карьерой, чтобы в открытую нарушать нормы приличия. Перед сном Страйк успел подумать, что Робин сумела отбиться даже от Шеклуэллского Потрошителя, – мысль, конечно, леденящая душу, но тем не менее успокоительная.

Впрочем, детектив отчетливо сознавал, что сейчас его должно волновать не семейное положение младшего партнера, а отсутствие конкретных подробностей для отчета перед клиенткой, нанявшей трех сыщиков для выяснения обстоятельств смерти своего отца. Тем временем движение возобновилось, но Страйк так и не смог выбросить из головы Робин и ее мужа, пока перед глазами не возник указатель психиатрической больницы, заставивший его сосредоточиться на предстоящей беседе.

В отличие от гигантского прямоугольного бетонного здания с черными окнами, куда с месяц назад привезли Джека, больница, у которой теперь запарковался Страйк, отличалась готическими шпилями и византийскими арочными окнами с медными решетками. Это зрелище напомнило Страйку жуткую помесь пряничного домика и готического замка. Свод из красного кирпича украшала надпись «Sanatorium», высеченная над двустворчатой дверью неизвестным викторианским каменотесом.