Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

Он даже помыслить не мог о следующем пешем походе до метро. Автобусы проезжали мимо паба с завидной частотой. Джимми, который, видимо, хорошо знал этот район, направил Страйка к нужной остановке.

– Благодарю. – Возвращая бумажник в карман пиджака, Страйк добавил как бы между делом: – Билли упомянул, что ты, Джимми, тоже стоял рядом, когда душили ребенка.

Флик выдала себя, дернув головой в сторону Джимми. Тот был подготовлен лучше. У него раздулись ноздри, но во всем остальном он старательно изображал спокойствие.

– Да, он нарисовал в своей придурочной башке целую сцену, – сказал Джимми. – Иногда ему мерещится, что наша мать-покойница тоже стояла рядом. Скоро и папу римского туда приплетет.

– Грустно, – сказал Страйк. – Надеюсь, вы сможете его найти.

На прощание он поднял руку и ушел, а они остались стоять во дворике. Голодный, несмотря на съеденные чипсы, Страйк кое-как доковылял до автобусной остановки, превозмогая сильную пульсирующую боль в культе.

Автобуса пришлось ждать пятнадцать минут. Двое подвыпивших парней через несколько мест впереди от Страйка завели нескончаемый нудный спор о достоинствах нового приобретения клуба «Вест-Хэм» – Юсси Яаскеляйнена, чье имя и фамилию, правда, ни один так и не сумел выговорить целиком. Страйк невидящим взглядом смотрел в замызганное окно, нога болела, отчаянно хотелось лечь, но расслабиться он не мог.

Хотя признаваться в этом было досадно, поездка на Шарлемонт-роуд ни на йоту не развеяла его сомнений по поводу рассказа Билли. А воспоминание о внезапном испуганном взгляде Флик в сторону Джимми и особенно о вырвавшемся у нее «Его Чизл подослал!» занозой бередило душевный покой сыщика.

7

Вы думаете остаться тут? То есть совсем, хочу я сказать.

Генрик Ибсен. Росмерсхольм

На выходных Робин предпочла бы отдохнуть от переезда, распаковки вещей и расстановки мебели, но Мэтью не терпелось устроить новоселье, на которое он пригласил массу народу с работы. Его тщеславию льстила яркая, романтическая история улицы, где в ту далекую пору, когда Дептфорд был центром судостроения, селились исключительно корабельные мастера и капитаны дальнего плаванья. Хотя для Мэтью здешний почтовый индекс был еще не самым желанным в Лондоне, но небольшая вымощенная булыжником улочка со множеством элегантных старинных домов знаменовала, как он и хотел, шаг наверх, даже притом что в этот аккуратный кирпичный куб с подъемными окнами и фигурками ангелов над входом они вселились только на правах съемщиков.

Мэтью был против возврата к аренде жилья, но Робин настояла, сказав, что не выдержит еще год на Гастингс-роуд, а все их попытки приобрести жилье – сейчас непомерно дорогое – в собственность ни к чему не привели. Материнского наследства и нового оклада Мэтью еле-еле хватило на аренду этого симпатичного домика с гостиной внизу и тремя комнатами наверху, зато сумма, вырученная за продажу квартиры на Гастингс-роуд, осталась в банке нетронутой.

Домовладелец – издатель, уезжавший в Нью-Йорк для работы в головном офисе, – был в восторге от новых жильцов. Этот гей сорока с небольшим лет восхищался правильными чертами Мэтью и в знак особого расположения сам вручил ему ключи в день переезда.

– Полностью разделяю мнение Джейн Остен насчет идеального съемщика, – говорил он Мэтью, стоя на булыжной мостовой. – «Женат. Бездетен. Чего же лучше?»[6] А чтобы дом содержался в порядке, нужна хозяйка. Или вы орудуете пылесосом сообща?

– Конечно, – заулыбался Мэтью.

Робин, которая, обойдя мужчин сзади, втаскивала через порог коробку с цветочными горшками, едва удержалась, чтобы не съязвить.