Дорогой сводный братец - Пенелопа Уорд (2019)

– Что значит «по-другому»?

– Мы пришли сюда, и он немедленно затащил меня наверх и начал срывать одежду. Было такое впечатление, что он просто хочет убежать от своих переживаний, забыть, что происходило сегодня. Я это прекрасно понимаю. Но потом, как только мы начали заниматься любовью, он не смог завершить акт. У него был такой отсутствующий взгляд… словно его мысли были далеко отсюда. Потом он помчался в ванную, захлопнул дверь, и я услышала шум воды.

– Он потом что-нибудь сказал?

– Нет. Абсолютно ничего.

– Думаю, это связано с тем, что сегодня происходило, – сказала я.

И я вовсе не имею в виду то, что он обнимал меня за шею, Челси.

– Как я теперь смогу оставить его одного после того, что случилось?

– Что значит «оставить»?

– А он тебе разве не сказал? Я не могу остаться на похороны.

– Почему?

– Я улетаю завтра в девять утра. У сестры завтра свадьба. Ну, понимаешь… ведь завтра пятница. Конечно, если проводить свадебные торжества в будни, это снижает расходы для устроителей вдвое. Но для всех остальных это очень неудобно – у всех работа, какая-то своя жизнь. И, главное, я никак не могу не пойти – она попросила меня быть подружкой невесты. Вот такое ужасное совпадение.

Значит, она уезжает.

– А когда Элек собирается уехать?

– У него рейс в субботу вечером.

– Понятно.

Она закинула ногу на ногу и откусила булочку.

– У него всегда был такой сложный характер? Я имею в виду, в юности?

– Если судить по его поведению в то короткое время, что я общалась с ним, то, скорее, да. Один из показателей – стремление писать книги.

Она откинула голову назад и с изумлением переспросила:

– Он что, писал… книги?

Она этого не знала?

– О… м-м-м… да он делал это ради развлечения. Наверное, не стоило об этом упоминать. В общем, это не важно.

– Обалдеть! Надо спросить его об этом. Как такое возможно, что я ничего не знаю о том, что он любил писать? А о чем были эти книги?

Как могло такое получиться, что он не рассказал ей о том, что было для него так важно?

Я начала слегка паниковать.

– Да так, какие-то рассказы… Не говори ему, что я проболталась об этом. – Я потрясла головой, пытаясь придумать, как перевести разговор на другую тему. – Не надо было мне об этом говорить.

– Действительно, не надо, – раздался ледяной голос Элека.

Мы обе повернулись и увидели, что он стоит позади нас.

Вот черт!

Одного его холодного взгляда, брошенного в мою сторону исподлобья, было достаточно, чтобы понять – я совершила огромную ошибку. Но исправлять что-либо было поздно. В тот момент только он сам мог спасти ситуацию.

Челси похлопала по дивану рядом с собой.

– Иди сюда, милый. Почему ты не рассказывал мне, что когда-то пробовал писать? Это же так круто.

– Что в этом такого особенного? Просто увлечение, которое у меня было в подростковом возрасте.

Никакое это не увлечение, а настоящая страсть.

Почему же ты теперь ничего не пишешь?

– Поверить не могу, что ты скрыл это от меня, – с намеком на обиду произнесла Челси.

Он раздраженно отмахнулся.

– Что ж, теперь ты в курсе.

Я все ждала, когда Элек посмотрит на меня, чтобы хотя бы взглядом показать ему, как я сожалею о своей ошибке, но он не дал мне такой возможности.

Тут в комнату вошла Клара.

– Элек, тебе что-нибудь принести?

– Какой-нибудь напиток покрепче.

– Понятно, будет сделано.

Она вскоре вернулась с тремя стаканами, наполненными какой-то жидкостью янтарного цвета. Элек тотчас же опрокинул две порции подряд.

Челси прошептала мне на ухо.

– Вот видишь? Обещай, что будешь за ним присматривать ради меня. Хорошо?

Элек с грохотом опустил последний стакан на поднос, прикончив и его содержимое тоже.

– Вот только не надо за мной присматривать, – рявкнул он.