Я говорил, что люблю тебя? - Эстель Маскейм (2017)

В понедельник было Четвертое июля – единственный национальный праздник в году, когда повсюду устраивались фейерверки, и создавалось ощущение, что количество населения удваивается, потому что в каждом городке тысячи людей выходили отмечать торжество на улицы. Я пока не знала, как именно празднуют День независимости в Лос-Анджелесе. В Портленде мы обычно ходили на ежегодный фестиваль блюза на набережной реки Виламетт и смотрели там фейерверк. Уходя на работу, отец сказал, что вечером мы поедем на фейерверк в Калвер-сити. Я почему-то сразу подумала, что в Портленде он гораздо круче.

– Иден, мы идем в центр на парад на Мэйн-стрит. Если хочешь, пойдем с нами, – предложила Элла, когда я, еще в пижаме, неторопливо вошла на кухню. Джейми и Чейз уже сидели за столом. Чейз прилип к телевизору, попутно засовывая в рот кусок бекона. Джейми насыпал себе в миску хлопья.

Я всегда чувствовала себя немного неловко, когда оставалась на кухне без отца, ведь еще три недели назад я была даже не знакома с этими людьми. А сейчас должна воспринимать их, как свою вторую семью, как тех, среди кого мне должно быть уютно. Что-то у меня пока это не очень получалось – оставалось только притворяться.

– Хочу, – ответила я. – А Тайлер вернулся?

Я не видела его с субботы. Тогда на вечеринке Тиффани запихнула его обмякшее тело в чью-то машину и повезла к себе. Потом я ушла. Какой смысл был там оставаться? Дома я сразу же легла в постель и заснула – еще до того, как вернулись отец с Эллой. Даже не знаю, обратили ли они внимание на безудержное веселье, творившееся через улицу, но утром никто ничего не сказал. Меня спросили лишь о том, где Тайлер. Пришлось сообщить, что он провел ночь у Тиффани. Элла слегка скривилась.

– Вернулся, – ответила она, собирая тарелки в раковину. – Вчера, поздно вечером. Сейчас наверняка еще спит.

Я не слышала, как Тайлер пришел обратно, и даже удивилась тому, что он вообще пришел. Весь день он, скорее всего, провел у Тиффани, пытаясь избавиться от мучительного похмелья. Может, сегодня мне наконец удастся поговорить с ним о том, что случилось в субботу. Нам обязательно нужно это обсудить. Такие вещи нельзя пускать на самотек.

– А он пойдет на парад? – спросила я как можно небрежнее – не хотелось, чтобы кто-то понял, что я в нем заинтересована. Мне даже представить было страшно, как отреагировали бы отец с Эллой, если бы всё узнали. С полным равнодушием на лице я прошла и села рядом с Чейзом.

– Вряд ли. – Элла вытащила пробку из раковины и, вытирая руки маленьким кухонным полотенцем, повернулась ко мне: – Пусть уж остается дома – хоть отоспится.

Парад начинался в девять тридцать. Я не ожидала, что так рано, но на сборы у меня еще было время, и через двадцать минут мы с Эллой и двумя младшими братьями вышли из дома, оставив старшего спящим в своей комнате. Я старалась думать о нем как можно меньше.