Зачем цветет лори - Марина Суржевская (2018)

Она подошла, и он поднял руку, провел пальцами по ее губам. Оникс заметила свежие, еще не до конца затянувшиеся порезы на запястьях. Но спрашивать, откуда они, конечно, не стала. Аид гладил ей губы и смотрел в глаза.

Он хотел целовать ее, нежно водить языком, чуть прикусывать. Потом расстегнуть на Оникс платье, ощутить под пальцами бархатную кожу, лизнуть соски, чуть сдавить их между пальцев. Хотел прикасаться так, чтобы увидеть на ее лице желание и блаженство. Хотел услышать, что нужен ей. Он хотел, чтобы ей было с ним хорошо… И впервые за свою жизнь Лавьер не хотел уезжать из родового замка, хотел остаться здесь. С ней. И это странное желание пугало его.

Ран Лавьер не помнил, когда в последний раз боялся.

И понимал, что все это иллюзия и обман, в который он почти поверил.

Он наклонился, мягко коснулся губами белых волос. Закрыл глаза.

– Подними юбку, раяна, – сказал он.

Она медленно потянула ткань вверх, глядя, как аид расстегивает штаны. На лице девушки явственно читалась ненависть, и аид усмехнулся, почувствовав знакомую болезненную горечь и злость. Вот так лучше… К ним он привык, эти чувства были понятны. Злость превратится в ярость, а ярость в силу, и станет легче. Он вытравит из души глупую нежность, уничтожит, чего бы это ни стоило. Даже если придется выдрать вместе с душой.

Ран поставил одну ногу раяны на камень и резко вошел в нее, не заботясь о том, что она совсем не готова, потянул за волосы.

– Больно? – спросил он, придерживая девушку за бедра и сильно вколачиваясь в ее тело.

– Да, – выдохнула Оникс.

Он сжал зубы. Ему тоже было больно, почти невыносимо, и он знал только один способ освободиться. Сомкнуть руки на ее шее и задушить, просто убить раяну, избавиться от того, что она будила в нем, не чувствовать больше этого желания, этой нежности, этой страсти. Этой боли и злости, которые не отпускали его ни на миг. Он и сомкнул, надавил на горло, глядя в синие глаза. Девушка молчала, просто смотрела и молчала. Ее дыхание вырывалось с хрипами, губы побледнели. Он замер, рассматривая ее лицо, пальцами ощущая, как бьется ток ее крови, ее жизни. Надавил сильнее. Оникс забилась, вцепилась пальцами в его руки, царапая ногтями в бесплодной попытке освободиться, захрипела.

Он отшвырнул ее так, что раяна упала на песок, застегнул штаны, так и не кончив и не успокоившись. Отвернулся, с бессильной тоской рассматривая море.

Оникс встала на колени, сжала горло, с трудом приходя в себя и тяжело, с хрипами, втягивая холодный воздух. Она пыталась сдержаться, твердила себе, что нужно потерпеть, но когда он подошел, ее ненависть к аиду просто взорвалась внутри, застилая разум кровавой пеленой. Она сжала ладони и швырнула песок ему в лицо, потом вскочила и бросилась бежать, не думая, гонимая лишь одним желанием – оказаться как можно дальше от него. Он поймал ее через несколько мгновений, прижал к себе, тяжело дыша. И стал неистово покрывать поцелуями ее лицо, нежно лизнул шею, где уже наливались синяки, и снова – лицо. Оникс чувствовала, как сильно дрожат его пальцы, что гладят ее волосы, как напряжено все его тело. Он целовал снова и снова, не в силах остановиться, слизывал ее слезы, словно это могло что-то изменить. Молчал. А потом замер, прижал ее к себе, успокаиваясь.

Отстранился, внимательно осмотрел ее шею. Криво усмехнулся. Оникс смотрела на него с откровенной ненавистью.

– Не заставляй меня завершить начатое, – уже спокойно сказал он.

– Как же я тебя ненавижу, – тоскливо сказала она.

– Я знаю, Оникс.

Он отпустил ее и отошел.

– Со всеми вопросами можешь обращаться к Йену, он за тобой присмотрит. И надеюсь, ты помнишь, что я запретил тебе к кому-либо прикасаться.

Он говорил равнодушно, словно и не душил ее только что. И не целовал с сумасшедшей обреченностью.

И только одна мысль сейчас поддерживала раяну: он уезжает. Уезжает!!! Это значит, что совсем скоро она сможет стать свободной!