Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Я не разделяю вашей уверенности, Мартин. Мы не должны забывать, что в силу принадлежности Оноси и Киямы к Христианской церкви, все их сторонники – христиане, а это десятки тысяч людей. Мы не можем обидеть их. Единственное, в чем мы вольны уступить Торанаге, – торговля. Он просто помешан на торговле, но никогда не будет заниматься ею сам. Так что предлагаемая мною уступка поможет выторговать у него отсрочку, которую, я надеюсь, удастся продлевать вновь и вновь. Вы знаете, как японцы любят этот образ действий – большая дубинка занесена, а обе стороны этого как бы не замечают, не так ли?

– На мой взгляд, неразумно господам Оноси и Кияме идти сейчас против Торанаги. Они должны помнить старую мудрость и не жечь за собой мосты, правда? Что, если мы предложим Торанаге четверть? Тогда все: Оноси, Кияма, Харима и Торанага – получат равные доли. Это хотя бы отчасти примирит их, сгладит эффект «временного» объединения даймё с Исидо против Торанаги.

– Тогда Исидо перестанет доверять им и возненавидит нас пуще прежнего, когда все выйдет наружу.

– Исидо и теперь ненавидит нас безмерно. И питает к ним еще меньше доверия, чем они к нему. Мы не знаем, почему они приняли его сторону. Заручившись согласием Оноси и Киямы, мы можем формально сделать предложение, как если бы просто намеревались сохранять беспристрастность в отношении Исидо и Торанаги. Мы можем тайно сообщить Торанаге об их великодушии.

Дель Акуа рассмотрел все достоинства и недостатки плана.

– Превосходно! – воскликнул он наконец. – Давайте действовать. Теперь вернемся к еретику. Сегодня же отдайте его морские журналы Торанаге. Ступайте к нему сейчас же. Скажите, что журналы прислали нам по секретным каналам.

– Как объяснить ему задержку с возвращением?

– Просто скажите правду: запечатанный пакет был доставлен Родригесом, но никто из нас не понял, что в нем лежат пропавшие бумаги. Действительно, мы не спешили вскрыть пакет. Просто забыли про него в суматохе, возникшей из-за появления этого еретика. Журналы доказывают, что Блэкторн – пират, грабитель и убийца. Его собственные слова раз и навсегда откроют, кто он такой и что по нему плачет веревка. Скажите Торанаге правду: Мура отдал бумаги отцу Себастио, как это и было, а тот послал их сюда, посчитав, что нам лучше знать, как ими распорядиться. Это обезопасит Муру, отца Себастио, всех. Мы сообщим Муре голубиной почтой, что произошло. Я уверен, Торанага поймет, что мы блюли его интересы, а не Ябу. Он знает, что Ябу заключил соглашение с Исидо?

– Я бы сказал: наверняка, ваше преосвященство. Но ходят слухи, что Торанага и Ябу теперь подружились.

– Я не доверяю этому сатанинскому отродью.

– Уверен, Торанага тоже. Никто не строил ему козни чаще Ябу.

Их отвлек шум: за дверью препирались. Она отворилась, и в комнату, отмахиваясь от отца Сольди, вошел босой монах, лицо которого скрывал низко надвинутый капюшон.

– Благословение Иисуса Христа на вас, – сказал он прерывающимся от злости голосом. – Пусть он простит вам ваши грехи.

– Брат Перес, что вы здесь делаете? – взорвался дель Акуа.

– Я вернулся в эту помойную яму, чтобы снова нести неверным слово Божье.

– Но вам запрещено возвращаться сюда под угрозой немедленной смертной казни за подготовку мятежа. Вы чудом избежали казни в Нагасаки, и вам было предписано…

– На все есть Божья воля, и мерзкий языческий эдикт мертвого маньяка не указ для меня, – проворчал монах, низенький, худой испанец с длинной неопрятной бородой. – Я здесь, чтобы продолжить дело Божье. – Он взглянул на отца Алвито. – Как идет торговля, святой отец?

– К счастью для Испании, очень хорошо, – холодно ответил Алвито.

– Я не трачу время на подсчет доходов, святой отец. Я трачу его на свою паству.