Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Ох, нет, Андзин-сан, я не хотела… Вы не должны… Вы не можете просто оставить меня… Пожалуйста, пока не надо… Ох, пожалуйста, не оставляй меня… Ох, как я люблю тебя так…

Блэкторну пришло в голову, что Марико во время любви возбуждала его больше, чем Кику, а Фудзико не с кем и сравнивать. А Фелисити?..

«Ах, Фелисити, – подумал он, сосредоточившись на этой своей заботе. – Я, должно быть, сошел с ума, что любил Марико и Кику. И все-таки… Если быть честным, она не может сравниться даже с Фудзико. Та хоть была чистой. Бедная Фелисити… Я никогда не посмею сказать ей этого, но у меня мурашки идут по спине, когда я вспоминаю, как мы совокуплялись, словно пара горностаев, в сене или под грязными одеялами. Теперь я многое знаю лучше. Теперь я могу научить ее. Но захочет ли она учиться? И как мы сможем стать чистыми, оставаться чистыми и жить в чистоте? Мой дом – это грязь на грязи, но там моя жена и мои дети, и я им принадлежу».

– Не думайте о том доме, Андзин-сан, – прошептала Марико сразу же, как только над ним опустились сумерки воспоминаний. – Настоящий дом здесь, другой далеко. Реальность здесь. Вы сойдете с ума, если будете искать ва в таком невозможном положении. Слушайте, если вы хотите мира, то должны научиться пить чай из пустой чашки. – Она показала ему как. – Вы думаете, что в чашке реальность, вы думаете, что там чай – бледно-зеленый напиток богов. Если вы предельно сосредоточитесь… О, учителя дзен могут вам это показать, Андзин-сан. Это так трудно – труднее всего, и так легко. Как бы мне хотелось показать вам… Тогда все в мире давалось бы вам, чего ни попросишь. Даже самые недостижимые дары. Такие, как совершенное спокойствие.

Он пробовал много раз, но никогда не мог вкусить жидкости, которой нет.

– Ничего, Андзин-сан. Потребуется очень много времени, чтобы научиться, но когда-нибудь вы сможете.

– А вы можете?

– Редко. Только в часы печали или одиночества. Но вкус несуществующего чая, кажется, придает смысл жизни. Это трудно объяснить. У меня получалось раз или два. Иногда вы достигаете ва с одной попытки.

…Сейчас, лежа без сна в темноте, он зажег свечу и сосредоточился на маленькой фарфоровой чашке, которую дала ему Марико и которую он теперь все время держал у своей постели. Он бился целый час, но так и не смог очистить сознание. Неизменно одна за другой начинали появляться все те же мысли: «Я хочу уехать и хочу остаться. Я боюсь возвращения и боюсь не вернуться. Я ненавижу и желаю. А еще есть эта… Если бы дело касалось меня одного, я бы не уехал, пока… Но здесь замешаны и другие, а они не эта, и я давал клятву капитана: „Перед лицом Господа нашего обязуюсь вести корабли и с Божьей помощью привести их обратно“. Я хочу Марико. Я хочу увидеть земли, которые мне дал Торанага. Мне нужно остаться здесь и насладиться плодами моего везения еще некоторое время. Да, но есть еще долг, и он превыше всего…»

На рассвете Блэкторн знал, что, хотя решение вроде бы снова отложено, на самом деле он все решил. Окончательно.

«Помоги мне Бог, в первую и последнюю очередь я все же капитан!»

Торанага развернул клочок бумаги, который получил через два часа после рассвета. Послание от его матери было очень простым:

Ваш брат согласен, сын мой. Его письмо, подтверждающее это, будет выслано сегодня с гонцом. Господин Судара и его семейство должны прибыть в течение десяти дней.

Торанага сел, вдруг ослабнув. Голуби вспархивали со своих насестов, потом снова усаживались. На голубятню проникало ласковое утреннее солнышко, хотя ветер снова нагонял дождевые облака. Собрав все силы, даймё заторопился вниз по ступенькам в свои покои.

– Нага-сан!

– Да, отец?

– Пошли за Хиромацу. После него приведи моего письмоводителя.

– Да, отец.