Раз отличает их не цвет, а свет!

43 Умом, искусством, нужными словами

Я беден, чтоб наглядный дать рассказ.

Пусть верят мне и жаждут видеть сами.

46 А что воображенье низко в нас

Для тех высот, дивиться вряд ли надо,

Затем что солнце есть предел для глаз.

49 Таков был блеск четвертого отряда

Семьи Отца, являющего ей

То, как он дышит и рождает чадо.

52 И Беатриче мне: "Благоговей

Пред Солнцем ангелов, до недр плотского

Тебя вознесшим милостью своей!"

55 Ничья душа не ведала такого

Святого рвенья и отдать свой пыл

Создателю так не была готова,

58 Как я, внимая, это ощутил;

И так моя любовь им поглощалась,

Что я о Беатриче позабыл.

61 Она, без гнева, только, улыбалась,

Но так сверкала радость глаз святых,

Что целостная мысль моя распалась.

64 Я был средь блесков мощных и живых,

Обвивших нас венцом, и песнь их слаще

Еще была, чем светел облик их;

67 Так дочь Латоны иногда блестящий

Наденет пояс, и, огнем сквозя,

Он светится во мгле, его держащей.

70 В дворце небес, где шла моя стезя,

Есть много столь прекрасных самоцветов,

Что их из царства унести нельзя;

73 Таким вот было пенье этих светов;

И кто туда подняться не крылат,

Тот от немого должен ждать ответов.

76 Когда певучих солнц горящий ряд,

Нас, неподвижных, обогнув трикраты,

Как звезды, к остьям близкие, кружат,

79 Остановился, как среди баллаты,

Умолкнув, станет женщин череда

И ждет, чтоб отзвучал запев начатый,

82 В одном из них послышалось: "Когда

Луч милости, который возжигает

Неложную любовь, чтоб ей всегда

85 Расти с ним вместе, так в тебе сверкает,

Что вверх тебя ведет по ступеням,

С которых сшедший – вновь на них – ступает,

88 Тот, кто твоим бы отказал устам

В своем вине, не больше бы свободен

Был, чем поток, не льющийся к морям.

91 Ты хочешь знать, какими благороден

Цветами наш венок, сплетенный тут

Вкруг той, кем ты введен в чертог господень.

94 Я был одним из агнцев, что идут

За Домиником на пути богатом,

Где все, кто не собьется, тук найдут.

97 Тот, справа, был мне пестуном и братом;

Альбертом из Колоньи он звался,

А я звался Фомою Аквинатом.

100 Чтоб наша вязь тебе предстала вся,

Внимай, венец блаженный озирая

И взор вослед моим словам неся.

103 Дот этот пламень льет, не угасая,

Улыбка Грациана, кем стоят

И тот, и этот суд, к отраде Рая.

106 Другой, чьи рядом с ним лучи горят,

Был тем Петром, который, как однажды

Вдовица, храму подарил свой клад.

109 Тот, пятый блеск, прекраснее, чем каждый

Из нас, любовью вдохновлен такой,

Что мир о нем услышать полон жажды.

112 В нем – мощный ум, столь дивный глубиной,

Что, если истина – не заблужденье,

Такой мудрец не восставал второй.

115 За ним ты видишь светоча горенье,

Который, во плоти, провидеть мог

Природу ангелов и их служенье.

118 Соседний с ним счастливый огонек -

Заступник христианских лет, который

И Августину некогда помог.

121 Теперь, вращая мысленные взоры

От света к свету вслед моим хвалам,

Ты, чтоб узнать восьмого, ждешь опоры.

124 Узрев все благо, радуется там