Божественная комедия - Алигьери Данте (1982)

Пить нашу кровь; о доброе начало,

В какой конечный впало ты разврат!

61 Но промысел, чья помощь Рим спасала

В великой Сципионовой борьбе,

Спасет, я знаю, – и пора настала.

64 И ты, мой сын, сойдя к земной судьбе

Под смертным грузом, смелыми устами

Скажи о том, что я сказал тебе!"

67 Как дольный воздух мерзлыми парами

Снежит к земле, едва лишь Козерог

К светилу дня притронется рогами,

70 Так здесь эфир себя в красу облек,

Победные взвевая испаренья,

Помедлившие с нами долгий срок.

73 Мой взгляд следил все выше их движенья,

Пока среда чрезмерной высоты

Ему не преградила восхожденья.

76 И госпожа, когда от той меты

Я взор отвел, сказала: "Опуская

Глаза, взгляни, куда пронесся ты!"

79 И я увидел, что с тех пор, когда я

Вниз посмотрел, над первой полосой

Я от средины сдвинулся до края.

82 Я видел там, за Гадесом, шальной

Улиссов путь; здесь – берег, на котором

Европа стала ношей дорогой.

85 Я тот клочок обвел бы шире взором,

Но солнце в бездне упреждало нас

На целый знак и больше, в беге скором.

88 Влюбленный дух, который всякий час

Стремился пламенно к своей богине,

Как никогда ждал взора милых глаз;

91 Все, чем природа или кисть доныне

Пленяли взор, чтоб уловлять сердца,

Иль в смертном теле, или на картине,

94 Казалось бы ничтожным до конца

Пред дивной радостью, что мне блеснула,

Чуть я увидел свет ее лица;

97 И мощь, которой мне в глаза пахнуло,

Меня, рванув из Ледина гнезда,

В быстрейшее из всех небес метнула.

100 Так однородна вся его среда,

Что я не ведал, где я оказался,

Моей вожатой вознесен туда.

103 И мне, чтоб я в догадках не терялся,

Так радостно сказала госпожа,

Как будто бог в ее лице смеялся:

106 "Природа мира, все, что есть, кружа

Вокруг ядра, которое почило,

Идет отсюда, как от рубежа.

109 И небо это божья мысль вместила,

Где и любовь, чья власть его влечет,

Берет свой пыл, и скрытая в нем сила.

112 Свет и любовь объемлют этот свод,

Как всякий низший кружит, им объятый;

И те высоты их творец блюдет.

115 Движенье здесь не мерят мерой взятой,

Но все движенья меру в нем берут,

Как десять – в половине или в пятой.

118 Как время, в этот погрузясь сосуд

Корнями, в остальных живет вершиной,

Теперь понять тебе уже не в труд.

121 О жадность! Не способен ни единый

Из тех, кого ты держишь, поглотив,

Поднять зеницы над твоей пучиной!

124 Цвет доброй воли в смертном сердце жив;

Но ливней беспрестанные потоки

Родят уродцев из хороших слив.

127 Одни младенцы слушают уроки

Добра и веры, чтоб забыть вполне

Их смысл скорей, чем опушатся щеки.

130 Кто, лепеча, о постном помнил дне,

Вкушает языком, возросшим в силе,

Любую пищу при любой луне.

133 Иной из тех, что, лепеча, любили

И чтили мать, – владея речью, рад

Ее увидеть поскорей в могиле.

136 И так вот кожу белую чернят,

Вняв обольщеньям дочери прекрасной

Дарующего утро и закат.

139 Размысли, и причина станет ясной:

Ведь над землею власть упразднена,

И род людской идет стезей опасной.

142 Но раньше, чем январь возьмет весна