Метро 2034 - Дмитрий Глуховский (2009)

— Николай Иванович, — покосившись на него, хмуро сказал Гомер. — А что вы за мелодию сегодня исполняли? Кажется знакомой…

— Ничего удивительного, я уже третий день ее тут исполняю, — нажимая на последнее слово, отозвался тот. — А вообще собственного сочинения.

— Твоего? — Саша отложила приборы. — А как называется?

— Никак не называется. — Леонид пожал плечами. — Над названием я как-то не думал. А потом, как это в буквы переложить? Да и зачем?

— Красиво очень, — призналась девушка. — Просто необыкновенно красиво.

— Тогда могу назвать в твою честь, — не растерялся музыкант. — Ты заслуживаешь.

— Не надо. — Она покачала головой. — Пусть лучше без названия будет. В этом есть смысл.

— В том, чтобы посвятить ее тебе, тоже есть определенный смысл. — Он засмеялся было, но подавился и закашлялся.

— Ну, готова? — Старик взял Сашин поднос и поднялся. — Пора. Вы уж извините нас, молодой человек…

— Ничего! Я уже доел. Разрешите немного проводить девушку?

— Мы уезжаем, — резко произнес Гомер.

— Здорово! Я тоже. На Добрынинскую. — Музыкант напустил на себя невинный вид. — Нам не по пути?

— По пути, — неожиданно для самой себя ответила Саша, стараясь не глядеть в сторону Гомера и все соскакивая глазом на Леонида.

В нем была какая-то легкость, незлобивая смешливость. Будто мальчишка, фехтующий прутиком, он наносил легкие небольные уколы, на которые не получалось толком злиться, кажется, даже у старика. А свои намеки он преподносил Саше так деланно, так забавно, что она и не думала принимать их всерьез… А что плохого в том, что она ему нравится?

И потом, в его музыку она влюбилась задолго до того, как познакомилась с ним самим. А соблазн взять с собой в дорогу это волшебство был слишком велик.

* * *

Все дело в музыке, не иначе. Чертов юнец словно гаммельнский крысолов подманивал невинные души своей холеной флейтой и использовал свой дар, чтобы портить всех девок, до которых мог дотянуться. Вот он пробовал добраться и до Александры, а Гомер даже не знал, что с этим делать!

Проглатывать его дерзкие шутки старику стоило большого труда, и очень скоро они встали ему поперек горла. Раздражало Гомера и то, как быстро Леонид сумел договориться с непреклонным ганзейским начальством, чтобы всей троице позволили пройти по Кольцу перегон до Добрынинской — и это без документов! В хоромы к начальнику станции, лысому пожилому щеголю с тараканьими усами, музыкант входил с футляром, полным патронов, а вышел улыбаясь и налегке.

Гомер был вынужден признать, что его дипломатические способности им оказались кстати: мотодрезина, на которой они прибыли на Павелецкую, пропала из отстойника одновременно с исчезновением Хантера, а путь в обход мог занять и неделю.

Но больше всего старика насторожила та легкость, с которой фигляр сорвался с хлебной станции и распрощался со всеми сбережениями, только чтобы отправиться в туннели за его Сашей.

В ином случае такая легкость говорила бы о влюбленности, но здесь старику виделась сплошная несерьезность намерений и привычка к скорым победам.

Да, мало-помалу Гомер превращался в ворчливую дуэнью… Но у него были основания для бдительности и повод для ревности. Единственное, чего ему сейчас не хватало, — чтобы его чудом обретенная вновь муза сбежала с бродячим музыкантом! С совершенно лишним, надо сказать, героем, для которого в его романе не было заготовлено места, а он приволок собственный табурет и по-хамски уселся ровно посередине.

— Неужели на всей Земле совсем никого не осталось?

Их троица уже шагала к Добрынинской в сопровождении трех караульных: правильно распорядившись патронами, можно было сделать явью самые смелые грезы.

Девчонка, только что взахлеб рассказывавшая о своем походе на поверхность, осеклась и погрустнела. Гомер переглянулся с музыкантом: кто первым бросится ее утешать?