Метро 2035 - Дмитрий Глуховский (2015)

– Мы с Лубянки, – повторили ему. – Заключенные мы. Политические. Нас вперед бросили… На Пушкинскую. Как мясо бросили… Впереди настоящих частей… На амбразуры… Чтобы мы… На себя…

– Чтобы мы на себя… Как мясо нас… – повторил Артем. – Чтобы мы – на себя! Мы – уроды…

– Тут все с Лубянки, все из камер, все арестанты, – говорили ему. – Нам заградотряд в спину… Чекисты в спины стреляли… Чтобы мы…

– Нам… Нам стреляли… Охрана…

– За нами не пошли… Заградотряд остался сзади…

– Они сзади взорвали туннель. Там некуда… Нам некуда… За нами они не пошли. Бросили нас…

– Что же вы… Вы за что нас?

– Вы нас за что?! За что?! А?!

Кто-то трудно, больно, переломанными ногами, по-червячьи пополз к Артему на голос. Он слышал это – а не мог больше бить. Человеку тяжело было приближаться, и Артем тоже двинулся ему навстречу. Протянул руку, сцепился пальцами с пальцами другого человека, подволок его к себе.

– За что вы нас, господи?

– Прости… Прости… Господи, прости.

И они прижались друг к другу. Артем обнял его – кажется, взрослого мужчину, они прикоснулись лбами; мужчину трясло от рыданий, и Артема тоже скрутило как судорогой – тряхнуло, потекли слезы. Наплакавшись, мужчина вздохнул и умер. И Артем тогда тоже отпустил его.

Полежал.

Пружинка в голове соскочила, вспомнилось кое-что.

– С Лубянки… Кто с Лубянки еще?

Тут и там оживали тела, пытались шевелить перебитыми руками, думать вмятыми лбами, кряхтели, бредили.

– Наташенька… Чайничек поставь, любовь моя… Я тортик принес.

– Вот вернусь из Турции, сразу созвонимся!

– Я Москва-сити строил! Строил!

– Почему темно так? Я боюсь темноты! Включи свет! Сережка!

– Господи, бабуль, а ты что тут? Ты зачем пришла?

– Будем расширять жизненное пространство! Чтобы каждому место было!

– Воды дай… Дай воды…

– Аленка! Аленка, озорница!

– Я с Лубянки. Я.

Артем на одном колене и двух локтях полез туда, где признались.

– Кто? Кто? Говори, не бойся! Ты? Где ты?

– Ты кто такой? – женщина какая-то.

– Зуев. Зуев был тут с вами?

– Какой Зуев? Не было никакого…

– Зуев! – заорал Артем. – Зуев Игорь! Зуев, ты живой?! Зуев!

Встал на одну ногу, оперся о стену, вслепую заскакал, держась за тюбинги.

– Зуев! Игорь Зуев! Кто Игорь Зуев с Охотного? С Проспекта Маркса – кто?!

– Ну хватит! Хватит кричать! Сейчас эти придут! Эти!

– А давай в кино сегодня вечером? А? Погода такая, жалко дома сидеть.

Игорь не отвечал.

Может, вот он, тут лежал, рядом совсем, но без половины головы ему было говорить несподручно. А может, хитрюга, затаился и молчал, не желая, чтобы его нашли.

– Игорь! Зуев! Кто с Зуевым сидел? Который про выживших в других городах… В Полярных Зорях… Которые в Москву сами пришли… Кто с ним сидел?! Зуев!

– Что?

– Байки рассказывал! Что в другом городе где-то еще люди выжили! Что в Москву пришли!

– А сколько на Шиллеровской говна пропадает, ребята, вы бы знали!

– Нет его тут. Эх-кхххх. Нет тут Зуева.

– Что? Ты где? Кто сказал?!

– Нет Зуева. Ганзе его выдали.

– Погоди. Постой. Повтори. Где ты? Ты где, блядь?! Ну скажи, не прячься!

– Ты зачем его ищешь? Друг твой?

– Мне надо знать! Надо знать, что он говорил! Какие люди? Куда пришли? Откуда?! Почему Ганзе?

– Люди, эхххкх. Не из Полярных Зорь. Полярные Зори, бля. Провокаторы про Полярные Зори брешут. Провокаторы. Слухи… Распускают… Это наши… Вернулись… С Рокоссовского. Кхххххь. Наши, ударники… Кх-кх. На стройку века которые… В Балашиху… Оттуда вернулись. Из Балашихи.

– Погоди. Да где ты?!

Скакал, рука в стену провалилась – проем, что ли?! Упал, поднялся; сел, стал к голосу, к натужному кашлю, пододвигаться.

– Красивый город Казань. Мечеть у них замечательная.

– Разбогател бы на этом говне, если бы подряд получить.