Анге присела, вглядываясь в маленькие окошки. Домик стоял среди деревьев, но, судя по всему, рассвет едва-едва наступил. Ровная, настоящая гравитация была непривычна после искусственной силы тяжести на станции и корабле. Организм словно прислушивался к окружающему миру. Запахи — иногда резкие, иногда нежные, но не имеющие ничего общего с многократно очищенным и стерилизованным воздухом станции, — кружили голову. Анге никогда не думала, что способна ощущать так много запахов сразу — несколько цветочных нот, прелую землю, запах свежей воды (ручей тек через поселок прайда, кисы не особо любили мыться, но воду пили только свежую), свежее дерево стен, меховое белье, кису в течке…

Кису?

Анге крутанулась на постели.

Линге сидела на коврике у двери, сложив ноги и положив руки на колени. Короткий хвост был вытянут во всю длину, выдавая напряжение, которого не было на лице.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Анге.

Личное пространство для кис значило даже больше, чем для людей. Войти в чужое жилище без спроса, да еще во время сна хозяина, — это была немыслимая грубость!

— Я пришла виниться и просить, — негромко сказала Линге. — Если я нарушила твой сон — прости снова.

Анге подтянула одеяло к груди, она спала обнаженной. Тут же подумала, что это нелепо, особенно учитывая, что ее гостья одеждой вообще пренебрегает, и разозлилась. Отпустила одеяло, позволив ему упасть, встала, сделала шаг к Линге — занимая доминирующую позицию и четко понимая, что для кис это значит еще больше, чем для людей. Ну что ж, как Линге к ней, так и она к Линге…

— Чего ты хочешь?

— Вчера я вела себя неподобающе и нарушила три нормы из восьми, — сказала Линге. — Прости меня, я готова понести наказание.

Гнев Анге начал утихать. Она не знала, что такое «три нормы из восьми», но Линге выглядела искренней.

Девушка села на пол перед Линге. Заглянула кисе в глаза.

— Я прощаю тебя, если ты ответишь. Что вызвало твою нелюбовь ко мне?

— Любовь Криди к тебе, — без колебаний ответила Линге. — Я поняла это сразу, когда увидела вас.

— Что? — Анге задохнулась, невольно прижала руки к груди. — Это чушь, Линге! Мы разных видов! Мы физиологически не можем совокупиться!

— Понимаю, — сказала киса. — Но я говорю не о сексе, а о любви.

Раздражение Анге исчезло полностью. Она протянула руку, взяла Линге за ладонь.

— Линге… Мы с Криди друзья. Очень хорошие друзья. Но мы прекрасно понимаем разницу наших тел и душ. Любовь в нашем случае невозможна.

— Разве ты не понимаешь, что любовь возможна всегда? — с удивлением спросила Линге. Не дожидаясь ответа, продолжила: — Криди должен стать отцом моих детей. Это важно для наших прайдов. Это было договорено, когда Криди получил место на корабле, а юноша нашего прайда остался на планете.

— Хирс? — догадалась Анге. — Он слишком молод. Криди летит по праву.

— Я не оспариваю его заслуг, — сказала Линге. — Хирс гений, но это место не его. И я не говорю, что люблю Криди, — впервые я увидела его этой ночью. Я лишь говорю, что Криди должен стать отцом моих котят.

— Линге, я же никак не… Криди ответственный кот, в конце концов, он тоже не обязан тебя любить!

— У нас это иначе. — Линге теперь смотрела ей в глаза не отрываясь. — Криди не хотел этого, но вы были слишком близки на корабле. Его либидо нацелено на тебя. Он не сможет сделать необходимое, если тебя не будет рядом.