Перевернутый город - Ханна Мэтьюсон (2021)

Файф не засмеялся, и Ильза понимала почему. Все происходящее было совсем не смешным.

– Я не понимаю. У нас есть волки и баррикады по всей границе, так? Зачем тогда вообще впускать оракулов в город? Зачем вообще кого-то впускать?

– Торговля, – пояснил Файф. – Единственное, что в этом городе считается священным. Принципы работают только благодаря угрозе потери торговых отношений. Мы можем закрыть наши границы, но тогда Доклендс наверняка закроет свои для нас. Конечно, оракулам принадлежит все, что находится в доках. У них недостаточно людей… эм, или они просто не особо заботятся о том, чтобы ими распоряжаться, так что остальные просто платят оракулам пошлину и занимаются там бизнесом. Именно так оракулы держатся на плаву, несмотря на вемантовый кризис. Мы же торгуем со всеми фракциями. – Файф криво улыбнулся. – Мы совершаем столько жестоких деяний, что надувательство в Торговом Доме кажется всего лишь милой забавой.

Когда лейтенанты не пытались оказаться на шаг впереди мятежников или вести переговоры с Доклендс, они занимались главным образом вопросами торговли. Всего несколько недель назад это входило в обязанности Эстер, но теперь у нее на руках оказалась фракция, которой нужно управлять. Вся печальная ирония заключалась в том, что управление Камденом без Гедеона оставляло мало времени на поиски самого Гедеона.

Все были настолько загружены, что даже неохотно просили о помощи Элиота, хоть и поручали ему простые и не особо важные дела. Из-за этого Ильза оказалась предоставлена сама себе и могла заняться поисками Гедеона, а благодаря Элиоту у нее появилась новая зацепка.

Прошло немало дней после того, как Ильза узнала о любовной связи чародейки и своего брата, когда она наконец загнала Кассию в угол. Файф сказал, что у чародейки есть собственная небольшая лаборатория и что в последние дни она проводит там много времени. К сожалению, расположение лаборатории Ильзе не понравилось. Потайная комната в покоях Эстер была одним из ее кошмаров, но, по крайней мере, это был не чердак.

Лаборатория Кассии представляла собой узкое пространство с голыми белыми стенами и темным паркетом. Располагалась она в крыле для слуг. Сквозь крышу чердака проглядывало единственное слуховое окно. На деревянной скамье, стоящей вдоль стены, была выставлена ровная череда колб и мензурок, а у противоположной – стояли два стеллажа с баночками, на которых были аккуратно наклеены этикетки.

В дальнем углу лаборатории находился застекленный шкаф, в котором, судя по всему, хранились готовые отвары. В комнате отсутствовал беспорядок, который был шармом большого помещения, принадлежавшего Файфу.

Кассия стояла возле открытого окна и, нахмурившись, глядела в книгу. От легкого дуновения ветерка локон черных волос девушки колыхался, касаясь ее плеча. Если Кассия это и заметила, то не возражала. Ильза уставилась на окно, через которое в случае чего смогла бы улететь, и тихонько постучала по открытой двери.

– О, привет, – сказала Кассия.

При виде Ильзы девушка не испытала ни радости, ни дискомфорта. Она просто закрыла книгу и повернулась к округлой колбе, стоящей на скамье. В той булькала прозрачная жидкость бледно-зеленого цвета, а под ней горело созданное при помощи магии крошечное пламя.

– Это ты сделала? – ахнула Ильза.

– Хм? А, это? – Кассия щелкнула пальцами, и маленькое пламя возникло прямо на кончиках ее пальцев. Затем она погасила огонек, как обычно тушат спичку. – Я четыре дня бьюсь над этим зельем, но все, кто приходят, поражаются пламени, хотя это самая базовая корпоральная магия. Метаморфы!

– А что за зелье? – спросила Ильза.

– По идее, оно должно быть сывороткой правды. Эстер попросила меня попробовать сделать ее после того, как пойманный Элиотом оракул не особо хотел с нами сотрудничать, но даже у специализирующегося на зельях мастера возникнут трудности с формулой, а я совсем не мастер.