Кровь эльфов - Анджей Сапковский (1994)

– Почему ты не пришел сюда, ко мне? – тихо крикнула она в темень. Возбужденно и зло.

Ей ответил ветер, завывающий в руинах.

Утро было солнечное, но чертовски холодное. Трисс проснулась замерзшая, невыспавшаяся, но успокоенная и решившаяся.

В холл она спустилась последней. С удовлетворением встретила взгляды, награждавшие ее усилия, – дорожную одежду она сменила на простое, но эффектное платье, умело воспользовалась магическими ароматизаторами и немагической, но дьявольски дорогой косметикой. Трисс ела овсянку, перебрасываясь с ведьмаками малозначительными и банальными фразами.

– Опять вода? – вдруг заворчала Цири, заглянув в кубок. – У меня от воды зубы болят! Я хочу соку! Того, голубого!

– Не сутулься, – сказал Ламберт, краешком глаза глянув на Трисс. – И не утирайся рукавом! Кончай есть, пора на занятия. Дни все короче.

– Геральт. – Трисс покончила с овсянкой. – Вчера Цири упала на Пути. Ничего страшного, виной ее шутовская одежда. Все это подогнано отвратительно, вернее, не подогнано вовсе и мешает ей двигаться.

Весемир кашлянул, отвел глаза. «Так, – подумала чародейка, – значит, это твоя работа, Мастер меча. Факт, похоже, кафтанчик скроен мечом, а сшит наконечником стрелы».

– Дни, и верно, все короче, – начала она, не дождавшись комментариев. – Но сегодняшний мы сократим еще больше. Ты кончила, Цири? Пошли со мной. Сделаем необходимые поправки в твоем обмундировании.

– Она бегает в нем уже год, Меригольд, – зло бросил Ламберт. – И все было в порядке, пока…

– …пока не явилась баба, которая не может видеть немодную и плохо сидящую одежду? Ты прав, Ламберт. Но баба явилась – и порядок рухнул, пришло время великих перемен. Идем, Цири.

Девочка замялась, взглянула на Геральта. Геральт кивнул, улыбнулся. Хорошо. Так, как умел улыбаться раньше, когда…

Трисс отвела глаза. Улыбка предназначалась не ей.

Комната Цири была точной копией жилищ ведьмаков. Как и у них, здесь не было практически ничего, кроме сколоченной из досок лежанки, табурета и сундучка. Стены и двери своих жилищ ведьмаки украшали шкурами забитых на охоте зверей – оленей, рысей, даже росомах. На дверях же комнатки Цири висела шкура гигантской крысы с отвратительным чешуйчатым хвостом. Трисс поборола в себе желание сорвать вонючую гадость и выкинуть в окно.

Девочка, стоя около лежанки, выжидающе смотрела на нее.

– Попытаемся, – сказала чародейка, – слегка подправить твой… балахон. Мне всегда удавались кройка и шитье, думаю, управлюсь и с этой козловой шкурой. А ты, ведьмачка, когда-нибудь держала в руке иглу? Тебя научили хоть чему-то сверх того, чтобы дырявить мечом мешки с сеном?

– Когда я была в Заречье, в Кагене, приходилось прясть, – неохотно буркнула Цири. – Шить мне не позволяли, потому что я только портила лен и напрасно тратила нитки. После меня все надо было распарывать. Ужасненько скучная эта штука – прядение, ой-ёй!

– Факт, – захохотала Трисс. – Скучнее не придумаешь. Я тоже не люблю прясть.

– А приходилось? Мне да, потому как… Но ты же чаров… Чародейка. Ты же можешь все выколдовать! А свое красивое платье… ты его… выколдовала?

– Нет, – улыбнулась Трисс. – Но и не сама сшила. Не настолько уж я способная.

– А как ты сделаешь мне одежду? Волшебством?

– Зачем? Достаточно магической иглы, которой мы с помощью заклинаний добавим немного прыти, а если понадобится…

Трисс медленно провела рукой по обведенной бахромой дырке на рукаве курточки, пробормотала заклинание, одновременно активируя амулет. От дырки не осталось и следа. Цири запищала от восторга:

– Это волшебство! Теперь у меня будет волшебная курточка! Хо!

– Пока не сошью нормальной, но приличной. Ну а теперь снимай все, девочка моя, переоденешься в другое. Надеюсь, это не единственная твоя одежда?