Жестокий принц - Холли Блэк (2018)

На занятиях я сижу вместе с Карданом, Никасией, Валерианом и остальными, всеми теми, кто потешался, видя мое унижение. Я не даю им повода торжествовать, не бегу и не прячусь, но после того случая с эльфийским яблоком никаких стычек больше нет. Я выжидаю, и они, судя по всему, делают то же самое. Разумеется, я не настолько глупа, чтобы думать, будто в нашем с ними деле поставлена точка.

Локк продолжает флиртовать и во время ланча, когда мы с Тарин расстилаем одеяло, подсаживается к нам и наблюдает закат. Иногда он провожает меня через лес и целует на прощание у границы владений Мадока. Горечь яда на моих губах остается, похоже, незамеченной.

Не могу понять, что он нашел во мне, но, как бы там ни было, такое внимание приятно. Тарин, кажется, тоже этого не понимает и поглядывает на Локка с недоверием и подозрением. Поскольку я беспокоюсь из-за ее загадочного избранника, нет ничего странного в том, что она беспокоится из-за моего.

— Развлекаешься? — спрашивает Локка Никасия, не замечая, что я стою поблизости. — Имей в виду, Кардан не простит тебя за то, что ты делаешь с ней.

Пройти мимо, не дождавшись ответа, невозможно. Но Локк только смеется.

— А может, он злится из-за того, что ты предпочла ему меня? Или потому, что я выбрал не тебя, а смертную?

Я вздрагиваю: уж не ослышалась ли?

Никасия открывает рот, но замечает наконец меня и, скривив губы, роняет:

— Мышка-малышка, не верь его сладким речам.

Таракан бы, наверно, разуверился во мне, видя, как неуклюже применяю я приобретенные навыки в полевых условиях. Я не сделала ничего из того, чему он меня учил: не скрылась из виду, не смешалась с другими, чтобы остаться незамеченной. Если во всем и есть что-то хорошее, так это то, что теперь уже никто не заподозрит во мне шпионку.

— Так что, простил тебя Кардан? — спрашиваю у нее и с удовлетворением отмечаю растерянное, болезненное выражение. — Жаль. Расположение принца — большое дело.

— А зачем мне принцы? — раздраженно отвечает она. — Моя мама — королева!

О ее матери, королеве Орлаг, я многое могла бы рассказать — о том, например, что она планирует отравление, — но приходится держать рот на замке. С довольной улыбкой иду к тому месту, где сидит Тарин.

Неделя пролетает за неделей, и вот уже до коронации остаются считаные дни. Я так устала, что засыпаю везде, где только можно преклонить голову. Уснула даже в башне во время демонстрации вызова насекомых. Наверно, меня убаюкал тихий шорох их крылышек.

Просыпаюсь на каменном полу. Голова гудит. Ищу свой нож. Где я? Сначала думаю, что должно быть упала. Или у меня паранойя. Потом вижу ухмыляющегося Валериана. Это он выдернул из-под меня стул. И это его выражение хорошо мне знакомо.

Нет, до такой степени паранойи я еще не дошла.

Снаружи доносятся голоса. Скоро вечер, и остальные наши одноклассники вышли на ланч и рассаживаются на лужайке. Слышны и вопли детишек помладше; наверно, гоняются друг за дружкой из-за одеял.

— Где Тарин? — спрашиваю я. Странно, что она ушла, не попытавшись меня разбудить.

— Она же обещала не помогать тебе, помнишь? — Золотистые пряди Валериана свешиваются над моим глазом. Как обычно, он одет в красное, причем такого глубокого оттенка, что на первый взгляд может показаться черным. — Если не словом, то делом.

Ну разумеется. Как же я забыла.

С усилием сажусь и замечаю синяк на голени. Сколько же я проспала? Отряхиваю пыль с туники и брюк.

— Что тебе надо?

— Ты меня огорчила, — с лукавой ухмылкой говорит он. — Обещала обставить Кардана, но так ничего и не сделала, только дуешься после того маленького розыгрыша.

Машинально сжимаю рукоять ножа.

Валериан достает из кармана мои бусы с ягодами рябины и скалится. Должно быть срезал, когда я уснула.

Мне становится не по себе при мысли, что он был так близко и мог не только срезать бусы, но и порезать кожу.