Жена по контракту - Виктория Вестич

Стол не обходит, судя по всему, старику сложно передвигаться без трости. Лютый игнорирует протянутую ему ладонь и опускается в кресло напротив. Корнеев хмыкает, занимает снова свое место и, к удивлению Кости, взмахом ладони приказывает охранникам выйти. В комнате остается разве что долговязый крепкий парень, застывший в шаге от Клима. Егор — его верная псина.

Хозяин дома, меж тем, радушно предлагает:

— Хочешь что-нибудь выпить?

Лютому больше всего на свете хочется утопить Клима в луже из дорогущего пойла, которым тот постоянно любил кичиться. Или руками придушить, на худой конец, чтобы прекратить эту дешевую комедию. Но усложнять ситуацию пока не стоит, поэтому Костя просто переходит к делу.

— Скажи, ты действительно готов причинить вред собственной внучке? — интересуется он, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

— Вред? — притворно удивляется Корнеев, — Что ты, я просто хотел с ней повидаться!

— И поэтому застрелил охранников и вырубил няню? — уточняет сухо Лютый и, теряя самообладание, подается вперед с рыком, — Ты вообще понимаешь, что ты творишь, Клим?!

— Успокойся, — на лице старика появляется раздраженная гримаса, — девочка ничего не видела.

— Она тебя даже не помнит! Ты похитил ее, перепугал до смерти, людей убил! И ради чего, чтобы меня запугать? Ты так хочешь мне отомстить — так отомсти, твою мать, мне! Не втягивая в это маленьких детей и женщин! — рявкает Лютый.

Клим поджимает губы со скучающим видом и разводит руками:

— Но ведь ты втянул в свои дела одну женщину, которая из-за тебя и погибла.

Лютый скрипит зубами.

— Если это и так, то виноват в этом я, а не мои дети.

— Я потерял единственную дочь. А у тебя, по крайней мере, детей двое. Кто-нибудь из них точно выживет, — холодно улыбается Корнеев.

Лютый всегда считал себя человеком железной выдержки. Но в этот момент что-то глухо щелкнуло в мозгу, отключая способность мыслить здраво. Умом он понимал, что это дешевая провокация, но ярость и неконтролируемая злоба уже брали верх.

— Я голыми руками тебя удавлю, тварь, — не своим голосом обещает Костя, за какое-то мгновение оказываясь на расстоянии полуметра от Клима.

Старик нелепо дергается, когда Лютый мертвой хваткой вцепляется в его шею. Сдавить ее, свернуть до хруста — единственное желание сейчас.

Прикосновение холодного дула к затылку отрезвляет мгновенно.

— Отпусти его, — приказывает Егор стальным голосом, — Если не хочешь, чтобы такой же ствол приставили к башке твоей дочери.

«Ты следующий, сука», — мысленно обещает Лютый, поднимая на верную псину Корнеева тяжелый немигающий взгляд. Пальцы разжимает и старик сразу же принимается надсадно кашлять.

— Назад сядь. И пока тебе не скажут, не поднимайся, — цедит холодно Егор.

— Не подгавкивай, шваль. Или выслужиться перед хозяином хочется?

Мускул на лице Егора дергается и он кривится, словно от отвращения, но в перепалку не вступает.

— Ты все такой же горячий и несдержанный, Костя. Когда-нибудь твоя запальчивость сыграет с тобой злую шутку, — криво ухмыляется Клим, ощупывая пальцами шею.

— А ты одной ногой в могиле стоишь. А лучше бы не сопротивлялся и давно лег в нее добровольно, — отрезает жестко Лютый.

— С такой прытью неизвестно, кто из нас первый кандидат лечь в гроб, — цедит Корнеев, впиваясь в него взглядом.

— Где моя дочь? Возвращай ее и никому никуда не придется ложиться.

— Что ж, — Клим с преувеличенным вниманием стряхивает несуществующие соринки с рукава пиджака, кладет подбородок на сцепленные в замок руки и с глубокомысленным видом продолжает, — Не будем забывать, что ты все же мой родственник. Поэтому вот какую сделку я тебе предложу, Костя: ты возвращаешь мне Соню с ребенком, снимаешь охрану с Демида, а я отдаю назад тебе Лесю.

— А иначе что?

— Иначе… — тянет Корнеев и пожимает плечами, — иначе моей внучке придется несладко.