Мы вернемся! - Андрей Булычев (2021)

— Воробей, никак опять ты? — удивился поручик, качая головой. — Ну, спасибо тебе за подмогу, Андрейка!

— Лекаря, лекаря! — донёсся знакомый голос со стороны рогаток.

Лёшка вмиг стал серьёзным. Кричал его старший унтер Зубов Иван.

— Что случилось, Карпыч? — Алексей побежал на крик.

— Да вот, вашбродь, пальцы ему отсекло саблей! Мы-то перетянули Митроху как смогли, крепкой настойкой полили ему всё и внутрь ещё глотка три дали. Но наш-то Спиридонович, поди, и получшивее страдальцу сумеет боль унять.

«Да, всё, это уже инвалид», — подумал Егоров, осматривая вместе с подбежавшим ротным лекарем раненого. Клинок всадника отсёк три средних пальца на кисти под основание. Всё, Митроха теперь не боец. После полевого или гарнизонного госпиталя спишут его в категорию «военные инвалиды» и отправят дослуживать или скорее доживать в уездные или же в соляные инвалидные команды. Ну или же припишут к нестроевой роте по охране оружейных, а может быть, даже и горных заводов, казённых фабрик, малых крепостей или тех же тюрем. Да мало ли где нужны хорошие солдаты, готовые верой и правдой служить своей державе, пусть даже и в статусе инвалида. Только вот егерем ему теперь уже, конечно же, более не быть!

— Потап, выдели двух своих рядовых с интендантского десятка, пусть раненого на тот берег переправят, — распорядился ротный командир, — а там найдут нашего прапорщика Гусева, с ним ещё двое раненых есть. Вот и будут они все вместе одной командой держаться, пока мы не вернёмся!

* * *

— Ну что, Егоров, хорошо мы им врезали? Теперь, небось, до самых Гуробал скакать будут, — шутил с довольным видом Шипилов. — И людей своих почти не потеряли, у меня вон только двоих сипахи зарубили и ещё трое раненых. У тебя-то в роте как?

— Один калека, — вздохнул Алексей. — На тот берег уже солдата отправили.

— Ну, вот видишь, совсем малой кровью удалось обойтись, а этих вон знатно положили, — и майор кивнул на подступы к укреплениям, усеянные трупами. Один часик ещё осталось здесь посидеть, а там уже и наш черёд подойдёт переправляться. Чай, не полезут басурмане более на приступ.

— Полезут, Алексей Сергеевич, думаю, ещё как полезут, — не согласился с ним егерь. — У их гуробальского паши только одна сейчас может быть забота — это как красиво преподать сераскиру, а то даже и целому визирю, вот это вот сегодняшнее побоище. Он ведь за весь этот береговой район в целом отвечает, с него-то и весь спрос, почему русские за ночь наголову разбили целый алай, взяли шанцы, прикрывающие переправу, да перекололи несколько гарнизонов из ближайших сёл. Ещё и христианское население с них на свой берег всё вывезли. Тут только и может быть одно оправдание, что он русских из захваченных шанцев выбил, все пушки себе вернул, да напугал ещё при всём этом неверных, ну и целую тьму их солдат посёк. А эти потери — для него это так, тьфу, — сплюнул поручик. — Ещё по провинциям взамен павших воинов наберут. В Османской империи-то чай народу пока много.

— Ну не знаю, не знаю, — с сомнением покачал головой Шипилов. — В любом случае скоро-то они никак не оправятся. А тут, глядишь, и за нами уже лодки подойдут. Об одном вот я жалею — только две пушчонки отсель мы на наш берег переправить смогли. Остальные уж больно тяжёлые. Даже в реку их времени нет сволочь. Наверное, будем здесь их, на этом самом месте заклёпывать.

Егоров уже прекрасно представлял весь процесс заклёпывания орудий, широко применявшийся в этом времени. Толстый кованый гвоздь загонялся в запальное отверстие ствола. Это отверстие было в сменной втулке из мягкого металла, как правило, из меди. При заколачивании туда гвоздя, а уж тем более специального ерша, вынуть такой гвоздь было весьма непросто, на этот процесс уходила масса времени. Таким образом, даже если противник и отбивал обратно свою пушку, то воспользоваться он ею всё равно долгое время уже не мог.