Мы вернемся! - Андрей Булычев (2021)

В октябре Вейсман в третий раз занимает Тульчу! Турецкий гарнизон в панике бежит к Бабадагу. Казалось бы, стой, наслаждайся победой, собирай все трофеи и спокойно переплывай на свою сторону. Но нет, это же Вейсман! Дав своим войскам трёхчасовой отдых, генерал преследует отступавших турок, истребляя их до бабадагских лагерей, где стоит с войсками великий визирь. Русские идут всю ночь, турки от них такого не ожидают, и в их стане при появлении войск этого страшного русского генерала царит настоящая паника. Из двадцати тысяч воинов задержать их в укреплениях остаются только лишь восемь тысяч, остальные, услышав, что приближается сам Вейсман, предпочли скрыться в глубине своей территории.

Но восемь тысяч, да ещё при ста орудиях, это тоже очень много, и пушки турок начинают бить по стремительно развернувшимся для штыкового удара русским колоннам. Им отвечают полевые пушки Вейсмана, да так эффективно, что вскоре османские орудия смолкают, и тут уже начинается массовое бегство всех остальных восьми тысяч «смельчаков». Пехота русских вымотана ночным маршем по осеннему бездорожью, она добивает небольшие очаги сопротивления и валится на занятых укреплениях в полном своём изнеможении. Преследование противника ведёт часть русской кавалерии, а другая её часть во главе с полковником Кличко занимает город Бабадаг. Полная победа! И опять Вейсман не останавливается на достигнутом: он ведёт свой отряд к Исакче, выбивает из неё турок и снова возвращается к Тульче! Дураков больше нет! Османы покидают её ещё до подхода русских. Войска генерала вымотаны до предела, сил преследовать неприятеля у них уже нет, а сам он, наверное, с грустью и с сожалением всматривался в последнего скрывающегося вдали турка. И только после хорошего отдыха отдаёт приказ о переправе на свой берег.

Помимо многочисленных трофеев, пушек, провианта и военного имущества, на левый берег вывозится более шестнадцати тысяч местных жителей, пожелавших уйти от османов. Переправа такого огромного количества грузов и массы людей занимает много времени, но ни один из отрядов османов за весь этот период не подошёл к этому месту ближе, чем на десяток вёрст! Самое интересное, что в этом походе полководец потерял убитыми только двадцать воинов! Двадцать!

Кому же теперь, как не Вейсману, со своей закалённой в боях дивизией стоять на острие удара переправляющейся за Дунай русской армии?

И вот под началом такого полководца предстояло теперь служить Алексею со своими егерями. К сожалению, в далёком двадцать первом веке его имя было практически забыто из-за ранней трагической гибели в бою. Всех обстоятельств этого Алексей уже не помнил, потому как оно очень мало упоминалось в том, «новом времени». Как знать, а может быть, именно в этом-то и есть предназначение его нынешней, второй жизни? Защитить, заслонить, спасти генерала от смерти. Повернуть ход истории по другому пути? Сохранить для Российской империи ещё одного военного гения, такого, как Суворов? «Жизни не пожалею, но всё сделаю для этого!» — решил Егоров.

— Ваше превосходительство! Отдельная особая рота егерей главного квартирмейстерства армии прибыла под ваше начало. Доложился командир роты поручик Егоров! Разрешите передать Вам пакет от генерал-майора Суворова?

Генерал с головы до ног оглядел быстрым цепким взглядом представляющегося. Вскрыл протянутое ему послание и углубился в чтение, прохаживаясь по шатру.

— Молодец, Александр Васильевич, всыпал туркам под Туртукаем, — наконец оторвался он от бумаги. — Узнаю его воинский почерк. Рад, что такого хорошего командира наконец-то на Дунай отпустили. Хватит ему уже этих поляков гонять. Будем вместе теперь из османов дух выбивать! Я про вашу роту, поручик, уже слышал, да и Генрих Фридрихович посвятил, что мне отменные стрелки передаются. Рад! Признаться, этому рад! Гренадёры у меня хорошо штыком орудуют, но вот застрельщиков, признаться, мало. Где под Кагулом был? — и он кивнул на блестевшую на груди у Лёшки медаль.