Мир для его сиятельства. Записки начинающего феодала - Сергей Кусков

— Адольфо его принял, — продолжила она. — Это было условие. Я уже была с ребёнком во чреве, падре сказал, это не измена — Иосиф тоже брал деву с ребёнком во чреве и не пожалел. И он согласился.

— М-мать! — Я грязно выругался. — И ты молчала?

— А зачем говорить? — Она безразлично пожала плечами. — Твои родители знали. Твоя мать сказала, что тебя увезли не от меня, так совпало, но раз уж получилось… Зачем ворошить то, что ворошить не нужно? Ты же охладел ко мне.

Теперь понятно, почему её, отработанный материал, родители оставили в замке. Хоть и бастард, но кровинка родная. А тут она с моим отъездом ещё и хахаля быстро нашла, смогла его охмурить (вот спецагент блин пропадает!) и оперативно за него выскочила, заставив принять ребёнка. «Есть женщины в иберийских селеньях».

— А этот… Гитлер твой…

— Нет, уже после, — отрицательно покачала она головой. — Сам. Видел, что я на сносях. Его условие было — признаться, кто, тогда возьмёт меня и признает своим. Узнав, был не сильно рад, но прошли годы, а он со мной. Я ему понравилась, на самом деле. И относится он к нему, как к своему. И тебя я прошу ничего не менять и не лезть. Хочешь помочь — помогай. Но не лезь с воспитанием.

Практично. Фига ребёнка травмировать? Он Гитлера папой называет, а тут граф какой-то с нежностями лезть будет? Нет, она сто процентов права, не надо. Но дорогу в жизнь, если выживу, её чаду я дам. И второму тоже за компанию, по дружбе.

— Даже не думал лезть, — честно покачал я головой. — Поздно уже. Если бы Гитлер не относился к нему как к своему… — Из груди вырвался тяжёлый вздох. Сын. У меня есть сын. Не у меня, это ребёнок носителя, Рикардо, и я-Рома к нему не имею отношения… Но, блин, всё равно фейсом об тейбл! Дитя двадцать первого века не может относиться к такой новости равнодушно — нас так приучили.

…На самом деле у меня может быть с десяток детей. А то и не один. И через восемь-девять наших месяцев (полгода местных) родится ещё какое-то количество по дороге отсюда к Аквилее и обратно. Но то думать, а тут знать…

Короче, не надо рефлексировать, и вообще этим заморачиваться. Тут так не принято. Сказала? Молодец. Попросила не лезть? Замечательно. Сам мысленно попрощался с нею? Супер же! Чо!

— Ричи, что такое «Гитлер»? — нахмуренно спросила она.

— Так, был один великий правитель прошлого, — отмахнулся я. — Тоже Адольфом звали, как твоего. Закончил плохо, но не скажу, что правителем был плохим. Получше сотен других правителей, если не тысяч. Просто не всё рассчитал, полез куда не следует, бывает, и в итоге огрёб. Надеюсь, твой Адольфо не станет лезть туда, где не до конца всё рассчитает и тоже сможет огрести? — напрягся я. Марина напряглась в ответ.

— Я поговорю с ним. Нет, не будет. Не должен. Но я поговорю.

Выяснили. Всё, никакой ревности и неадекватного отношения — а то чел плохо кончит. Он не благородный, его не казнить не смогу. Не захочет работать под моим началом — адьёс, амиго, пусть лучше сам из Пуэбло валит. Она меня поняла.

Адольфо… Готы, по ходу, успели захватить Иберию этого мира до Переноса и Основания. Вандалы ещё не уплыли, а готы уже пришли и всё захватили. Очень уж много германских имён у местных.

— Что тебе рассказать? — улыбнулся я.

— Почему ты обо мне вспомнил?

— Честно? — Я пытался прочесть её мысли по лицу, но пока ничего нового. Просто женщина пытается и помочь мне, и расставить что-то для себя.

— Конечно.

В этот момент раскрылась дверь и в проёме показалась голова Розы.

— Вашсиятельство, вина? — невозмутимо произнесла служанка. «А я и не знала, что вы тут» — читалась в её глазах. Лгунишка, всё она знала. Но Марина для неё — своя, не то, что рыжие наглые благородные вертихвостки.

— А давай! И что-то из закусок.

Кивок, голова спряталась, дверь встала на место.