Мир для его сиятельства. Записки начинающего феодала - Сергей Кусков

…И я начал разбирать жалобы. В основном на старост, какие они 3,14доры, жить нормально не дают, с хорошей землёй год от года прокатывают. Разбирал медленно, неспешно, вникая. Несколько жалоб показно решил, задав прямые вопросы, какие законы и порядки регулируют указанные в жалобе проблемы? Это же хозяйствующие субьекты; плевать какое время на дворе, если нет официальных законов — всегда найдётся регулирующие традиции. И мои министры тут же вопросы закрыли, я палец о палец не ударил.

— Вот, видите? Так и надо. Записываешь, да?

Канцлер прилежно кивнул.

— Адольфо, ещё создай и веди особый список, заноси туда людей, на которых больше всего жалоб. Если будет скапливаться много, и они будут адекватные, или как минимум явно не надуманные, будем посылать в те места инспекцию с проверкой. Народ должен любить своего сеньора! — громко воскликнул я для зрителей концерта. — А любить его будет только тогда, когда сеньор следит, чтобы всякие нечестные паскудные личности на местах не омрачали избирателям, то есть подданным, красоту их быта. Кошка бросила котят — это Цезарь виноват! Слышали такую древнюю мудрость?

Массовка зашепталась, обсуждая последнее высказывание.

— Это так и работает. Цезарь хороший, всё для империи делает. А староста в родной деревне — мудак и козёл, народ третирует. И народ будет говорить, что это Цезарь плохой, раз при нём так плохо живётся! Магистраты, поняли задачу?

— Да, с-сеньор граф!

— Так точно, ваше сиятельсвто…

— Да, Рикардо… — Снова перетоптывания и перешёптывания. Запредельного я сейчас не требовал, но вот мысль для средневековья по ходу сильно революционная.

— Адольфо, собирай одиозных личностей, — продолжил изрыгать потоки мудрости я, — а сам думай, кого и с какими полномочиями туда послать. Из крепостной баллисты нельзя палить по воробьям, ответ нужен адекватный. Далее давай, что там ещё?

— Спор двух баронов за луг в пойме Светлой, — огласил по списку канцлер.

Бедная моя голова!

Конечно, многие дела я отложил в сторону, полагая, что не компетентен в решении, ибо не знаю истока проблемы, да и по-хорошему сути вопроса не знаю. А сказать «как надо» мне с любой колокольни можно. Нет, канцелярию надо создавать мощной и жёсткой. Бюрократия зло, но пока ещё не придумано ни одного успешного общества без сильной бюрократии.

— Ладно, давай вчерашнего холопа, — решил сменить я пластинку, ибо голова пухла, а количество свитков для рассмотрения не убавлялось — новые принесли. Вот же гады! Трифона же давно привели, и он стоял в окружении двух стражников Эстебана (старики, но оружие держать умеют, вот и решился вопрос с обороной замка пока буду в отъезде, и не так уж и дорого) — Имя?

— Ась? — недоумённо нахмурился детинушка, которого ни его плачевное положение (в тюрьме), ни окружение стражи, ни серьёзность обвинений (казнить могут) не колыхали вообще.

— Зовут тебя как, любезный! — усмехнулся я — детинушка меня забавлял. Как будто герой из русской сказки — большой, глаза добрые, с два меня в обхвате и такой же дурканутый на голову, как наши «Иваны Царевичи»

— Так это… Того. Трифоном кличут, — сообразил, что спрашивают, он. Имя греческое, рабочее-крестьянское. Сойдёт.

— Чьих будешь, Трифон?

Несмотря на то, что взята фраза из всем известного фильма нашего времени, здесь меня с нею прекрасно поняли.

— Дык, урождён свободным. Был. Сиротой остался в пять. — Прибавляйте к местным годам и временным отрезкам треть, поймёте сколько это нашего времени. Мне тут, например, около пятадцати лет. А чувствую себя на девятнадцать-двадцать. — Цирюльник Матфей к себе забрал, подмастерьем. Да так у него и остался.

— Чего не ушёл, когда вырос?

— А куда я пойду? — развёл он руками. — Кому нужен? Картагена город большой, а все места мастеров расписаны. А в деревню — не умею я. Ни пахать, ни жать, ни сеять.