Телохранитель - Игорь Валериев (2019)

– Как бы и не запретили, но настоятельно рекомендовали особо не распространяться.

– И кто же такое рекомендовал? – поинтересовался Игнат Петрович.

– Самый старший из тех, кто со мной разговаривал на эту тему, был его высокопревосходительство князь Барятинский. Генерал-губернатор Корф также в беседе со мной упомянул об этом.

– Эх ты, ядрёна-матрёна! Какое начальство высокое с тобой говорило! А с цесаревичем тоже беседовал?

– Разговаривал, дядька Игнат.

– А много? – интерес казака был неподдельный. Глаза засверкали, казалось, всё его естество хочет больше, подробнее узнать об августейшей особе.

– Около двух часов в общей сложности выйдет, – ответил я.

– А правда, что пуля в часы освящённые попала и не пробила их?

– Нет, дядька Игнат, это уже выдумали. Пуля сначала в метательный нож попала. Их у меня на ремне ранца на левой стороне три штуки в общем чехле было. Нож раздавил подаренные цесаревичем Николаем Александровичем часы. Благодаря только этому и жив остался. Мышцу на груди не сильно разворотило, но ушиб был ого-го какой. Два первых дня дышал через раз на полвздоха, а встать только через неделю смог. А про то, что часы в Исаакиевском соборе освящены, никто не говорил, к слову.

– И всё-таки Богородица вас обоих хранила! – Филинов истово перекрестился. – Если бы не защитница семьи помазанника, и цесаревич, и ты погибли бы. А часы покажь?

– Дядька Игнат, у меня их вместе с ножом цесаревич на память поменял на другие часы, которые ему император на день совершеннолетия подарил.

Эти слова я произносил, идя к ранцу, из которого достал завёрнутый в тряпку и упакованный в кожаный мешочек подарок цесаревича. Достав часы, я положил их на стол перед Игнатом Петровичем.

– Красота-то какая! – Филинов аккуратно указательным пальцем провел по камням на верхней крышке часов, которые образовывали вензель цесаревича Николая. – Дорогущие камни, наверное! Чай, для сына императора делали?

«Дорогущие! – подумал я про себя. – Бриллианты не по одному карату. Надо будет ячейку в банке снять и часы, и деньги основную часть туда положить. Если, конечно, поступлю в училище. Всё же на неделю опоздал. Тут и прошения могут не помочь».

Дальше наше чаепитие плавно перетекло в ужин, во время которого я узнал, что старший урядник первого пешего батальона Забайкальского казачьего войска Филинов служит в Иркутском училище, командуя казаками, которые ухаживают за лошадьми учебного заведения.

Как выяснилось из разговора, пять лет назад в училище пришёл новый сотенный командир войсковой старшина Химуля, под командованием которого Филинов служил почти пятнадцать лет назад в одной из сотен пешего батальона. Какую услугу оказал в своё время Филинов своему командиру, казак не рассказал, но Химуля, которого перевели в училище из Амурского казачьего полка, где он в то время служил, нашёл Игната Петровича почти спившимся. После гибели жены и сына смог дядька Игнат отстроиться, но дальше моральных сил не хватило. Стал заливать горе горькой, чем дальше, тем больше. Химуля, говоря современным языком, вывел своего бывшего подчинённого из запоя и пристроил рядом с собой в училище.

К войсковому старшине Химуле этим утром и должен был я обратиться по протекции дядьки Игната, передав для начальника школы письма-прошения о моём поступлении в училище. Но старший урядник Филинов своего начальника не нашёл и поэтому обратился в коридоре училища к сотнику Забайкальского казачьего войска. Что-то быстро рассказав ему, Игнат Петрович достал из большого вощёного конверта одно из писем, показал его сотнику, потом показал рукой на меня, подпирающего стену. Закончилось всё тем, что сотник взял конверт из рук урядника, заглянул в него, достал ещё пару писем и, покрутив головой, вошёл в кабинет, на двери которого висела табличка: «Начальник училища полковник Федоров А. В.».