Личник - Игорь Валериев (2020)

– Тимофей Васильевич, а если бы Бекхэм не признался и мне бы пришлось отпустить его?! Вы что, действительно содрали бы с него кожу? Вы же слово казака дали! – во взгляде штабс-ротмистра зажегся неподдельный интерес.

– Владимир Александрович, помилуй Бог, неужели вы такого плохого мнения обо мне? То, что я буду давить на Бекхэма и давать при этом ложные клятвы, заранее знали мои казаки. Военная хитрость. Обмануть врага, давая ему ложную клятву, для казака не грех. Вот для офицерской чести такое неприемлемо. Поэтому слово офицера я и не давал, – я мрачно улыбнулся. – А признаться Бекхэму всё равно пришлось бы. Для этого на теле человека много нервных узлов и точек, нажимая на которые можно причинить сильную боль, не оставляя следов. Если бы Бекхэм не сломался морально, я бы его очень быстро болью додавил бы. И не считайте меня изувером. На войне как на войне.

– Может быть, вы и правы. На войне как войне. Люди гибнут точно. За раз потерять четырёх нижних чинов… – Савельев на миг задумался и продолжил: – Тимофей Васильевич, ещё один вопрос, а где вы такие подробности узнали об этой казни-пытке «красный тюльпан»? Её что, действительно практикуют в Афганистане?

– Владимир Александрович, по греческим мифам ещё Аполлон, которого пускай легендарный музыкант и флейтист Марсий, но просто человек, вызвал на музыкальный поединок, после поражения последнего привязал Марсия к сосне и заживо содрал с него кожу. Нечего с богом тягаться. На востоке такая казнь до сих пор распространена. А если вспоминать древние времена, то Геродот писал, что царь Камбиз назначил судью, которому пришлось сидеть на кресле, обитом кожей отца – судьи Симария, с которого содрали кожу за вынесение несправедливого приговора. Кожу также сдирали с неверных жен, – я замолчал, увидев, как штабс-ротмистр в отвращении передёрнул плечами. – Так что красочно описать, как с человека можно снять кожу, особого труда не составило, с учётом того, сколько мне пришлось снять шкур с убитых животных. Но получилось же?

– Да… Эффективно получилось! Пять минут разговора, и человек уже второй час даёт показания о своей причастности к покушению на цесаревича, лишь бы не попасть в руки казаков-изуверов, – уже весело усмехнулся Савельев. – Тимофей Васильевич, а я ведь тоже вам поверил. Вы так убедительно показывали ножом, как будете кожу надрезать, а потом её снимать. Жуть какая-то! И казаки ваши меня держали крепко.

– Ещё раз прошу извинить меня, Владимир Александрович. Готов за действия моих казаков понести наказание. Они выполняли мой приказ.

– Да что теперь говорить-то. Победителей не судят. А вы раскрыли заговор с покушением на его императорское высочество.

– Мы раскрыли, Владимир Александрович. А меня сейчас куда больше товарищ Иван интересует. Лже-Бекхэм ничего ещё не сообщил о нём? – я напряжённо посмотрел на Савельева.

– Пока нет, Тимофей Васильевич. Мы с Константином Константиновичем сейчас торопимся закрепить на бумаге признательные показания лже-Бекхэма на самого себя, но и до товарища Ивана дело дойдёт. А также там были ещё товарищ Пётр и товарищ Николай. Вот такие редкие русские имена, – позволил себе пошутить штабс-ротмистр. – Вы-то чем сейчас займётесь, Тимофей Васильевич?

– Жду информацию от Тифонтая и господина Банкова по китайским контрабандистам. Как что-то станет известно, постараемся задержать товарища Ивана, – я заметил, как возмущённо вскинулся Савельев, и продолжил: – Не волнуйтесь, Владимир Александрович, мой первый десяток казаков для захвата этого революционера подготовлен лучше всех не только в этом в городе, но, наверное, и на всём Дальнем Востоке. Спеленаем, пикнуть не успеет. Доставим в целости и сохранности. Я его только расспрошу, из-за чего он убил молодую девушку, которая ничего ему не сделала. И он мне ответит, Владимир Александрович, про узлы и точки я вам рассказал. А остальное – это будет ваша работа.