На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

— Где я тебе пачет возьму? — слегка возмутился продавец, заодно проявив свою национальность произношением слова «пакет». — Нет у меня пачет, я тебе что, «Седьмой континент»? Мешок приноси.

— Да забыл я, — досадливо поморщился Федька.

— Мешок дам, другой раз принесешь.

— Давай, потом разберемся.

Федя купил какую-то увесистую железную деталь для машины, как он сказал — про запас, но что именно, я не увидел, а в мешке не поймешь. Разве что вид у него довольный был, — видать, и вправду нужное.

— Ну что, до машины и в кабак? — уточнил он, когда мы вышли на улицу, на сырой и холодный ветер.

— А есть еще планы?

— Никаких.

— Ну и у меня никаких, — заявил я. — Не вижу ни одного повода, который мешал бы нам выпить.

— «Я люблю тебя, жи-изнь… — запел Федя, — что само по себе и не ново!» Ну чего встал, пошли скорей, шланги горят, и на старый стресс новый накладываться начинает. От «недопила».

— Ты сам шире шагай, — подтолкнул я его. — Давай как в классике: «А я иду, шагаю по Москве».

— Это ты по Москве, — прервал он меня. — А я с других краев.

— Это каких? — удивился я.

— «Пад го-оро-одом Горьким, где люди-и как волки, в рабо-очем поселке па-адруга живе-ет!» — протянул он так громко, что какая-то тетка, не ожидавшая приступа Фединого вдохновения, шарахнулась в сторону, чуть не выронив авоську.

— Так это чего, сюда не все из Москвы сыплются? — удивился я. — Или ты в другом месте вынырнул?

— Из разных проваливаются, — ответил он, поудобней перехватывая увесистый мешок. — Но из Владивостока или Парижа пока не случались — есть какие-то лимиты по радиусу. Так, все больше Средняя Россия, но совершенно вперемешку.

— Хм… — озадачился я. — А вообще какие-то закономерности есть?

— Есть… на дупе шерсть, — вздохнул Федя. — Толку-то с них? Тебе на лекцию идти надо?

— В понедельник надо, сказали.

— Так ты на работе предупредить не забудь, — напомнил он мне. — А вообще, за все закономерности там тебе и расскажут. Наверняка кто-то из научников будет — для этого и собирают, чтобы поведать, что у нас тут и к чему. И каким боком. Или раком.

— А больше все же боком или раком?

— Все больше раком, ну и выходит боком, — усмехнулся он. — Входит и выходит. Не было, говорят, поначалу у Тьмы такой активности: чем дальше, тем больше проблем от нее. И твари сильнее становятся. Никогда ведь по стенам не ползали, а сегодня, а? Аки посуху, то есть по полу.

У меня в мозгу намертво отпечатался стоп-кадр, в котором темная и жуткая тварь ползет по потолку с твердым намерением распотрошить меня, наивного. Как вспомню, так мороз по коже.

— Кстати, в понедельник мы выходные, так что предупреждать некого. И незачем, — сказал я.

Машин у рынка немного поубавилось — самое торговое время уже прошло, народ расходился. Сворачивались и торговцы. Несколько колхозников курили папиросы возле большого «студебекера», о чем-то разговаривая и посмеиваясь. На борту грузовика была крупная надпись белыми буквами: «Колхоз „Раменское“. Лучшая свинина!»

— По субботам мясом хорошо торговать, — кивнул на них Федя, попутно закидывая в кабину мешок с железякой. — А у раменских и вправду свинина самая хорошая — черт знает что там у них за свиньи.

— Колхоз-миллионер? — усмехнулся я, вспомнив старые формулировки.

— А то! Получше многих живут. Свиньи у них, птицеферму открыли. Уважаемые люди. Отряд самообороны организовали.

— Кстати, Федь, я вот чего спросить хочу, — сказал я, забираясь на пассажирское сиденье. — А вообще, у вас тут что за государственное устройство?

— В смысле? — не понял он.

— Ну Углегорск — город областной, так?

— Так, был раньше, до того как люди исчезли.

— А сейчас?