Освободительный поход - Александр Михайловский, Александр Харников (2019)

Настроения в русской диаспоре были близки к паническим. Никто не знал, что делать и куда бежать. Шквальная бомбардировка большевиками морской крепости «Миддлгрум» в ответ на обстрел противолежащего шведского Хельсинборга, и тишина, установившаяся в последующие дни, когда большевиков больше никто не провоцировал, показали, что намерения красных весьма серьезны, но при этом они не хотят лишних жертв среди некомбатантов ни на той, ни этой стороне фронта. Тихон имел знакомых, которые служили в этой крепости и выжили при обстреле. Переговорив с ними в королевском госпитале, он сделал вывод, что то был настоящий ад, и все не успевшие спрятаться в укрытия в начале бомбардировки, погибли на месте. Теперь датские артиллеристы боятся даже смотреть в сторону противоположного берега, а заставить их открыть огонь можно лишь под страхом расстрела.

К тому же прошлой ночью Ольге Александровне приснился, как она посчитала, вещий сон. В нем по светло-серому осеннему небу бесшумно скользили темные тени планеров с нарочито большими красными звездами на крыльях, а где-то далеко вверху, под облаками, гудели моторами огромные четырехмоторные бомбардировщики, имя которым – легион. Планеры бесшумно опускались на большой зеленый луг и из них выскакивали кряжистые, почему-то бородатые, до зубов вооруженные мужики в зеленых пятнистых полушубках, обвитых пулеметными лентами, и папахах, перечеркнутых красной полосой. Она, маленькая и слабая пожилая женщина, застыла в испуге, стараясь закрыть спиною детей, которые виделись ей снова маленькими мальчиками. Но красные, которые в этом сне были для нее на одно лицо (и это лицо являлось лицом ее собственного отца), не замечая скорчившегося в испуге семейства, бежали мимо нее. Обернувшись, она увидела, что далеко за ее спиной эти бородатые мужчины вступают в бой с рогатыми и хвостатыми чертями, одетыми в узнаваемые мундиры и каски цвета фельдграу.

Ольга Александровна тут же рассказала свой сон мужу и сыновьям, и после этого семейство погрузилось в старенький автомобиль, оснащенный мерзко воняющим дровяным газогенератором, и отправилось к морю смотреть на противоположный берег. Будь оккупационный режим в Дании чуть менее либеральным, такая поездка выглядела бы подозрительной и непозволительной. Но что было, то было, и Куликовским-Романовым удалось подъехать почти к самому урезу воды. Был отлив, и мерзко крикливые, сварливые чайки ходили по мокрому песку, выискивая и поедая всякую морскую мелочь, не успевшую сбежать с отступающей водой.

– Мама, мне страшно, – сказал встревоженный Гурий, увидев эту картину безудержного пиршества, – давай вернемся домой, соберем вещи и уедем отсюда как можно дальше. Папа был прав. Красные скоро будут здесь, и тогда нам всем несдобровать…

– Да, мама, – поддержал Тихон младшего брата, – тут становится опасно. Давай уедем…

– Нет, мои дорогие, – покачал головой полковник Куликовский, – уезжать опаснее, чем оставаться. Ведь уехать мы можем только на юг, на территорию Германии; а вам известно про тот ужас, который сейчас там творится? Многие наши знакомые, жившие в Германии, просто исчезли без вести, и никто не знает, что с ними случилось. А о других достоверно известно, что они попали в концлагерь по причине неарийского происхождения. К тому же, чтобы просто выехать даже не из Дании, а только с острова Зеландия, необходимо получить специальный пропуск и проездные документы, в которых следует указать цель поездки и сам маршрут, отклоняться от которого запрещено. Без этих документов в Германии нас арестует первый же полицейский патруль, а получить их будет очень непросто и очень долго. Нет, если уж так суждено, мы должны остаться и принять все, что приготовила нам судьба и большевистские палачи. Я уже слишком стар и не в состоянии бегать от смерти.

– Папа, да что ты говоришь?! – воскликнул пораженный Гурий. – Неужели ничего нельзя сделать, ведь мы же не обычные обыватели?

Старый полковник скептически хмыкнул.