Освободительный поход - Александр Михайловский, Александр Харников (2019)

– Когда летом гестапо в Лондоне за злой язык арестовало вашу тетку Ксению, ничего не смог поделать даже ваш двоюродный дядя король Эдуард. Сейчас на территории Рейха нет никого, кто был бы защищен от самого гнусного произвола. Тем более что мы не участвовали в Гражданской войне и, следовательно, не можем считаться врагами большевиков. Ведь их прощение получил даже генерал Деникин, исчезнувший во Франции и каким-то объявившийся на территории Совдепии. Говорят, что большевистский вождь Сталин даже наградил его орденом Боевого Красного Знамени… Вы можете себе представить – Деникин и этот революционный орден? Похоже, у господина Сталина весьма специфическое чувство юмора…

– Дорогой мой, – со вздохом сказал Ольга Александровна, – я же просила не упоминать при мне об этом человеке[21]. Что касается отъезда, то тут я скорее поддержу тебя, чем наших сыновей. Нам некуда и незачем бежать. После краха Германии, который, как теперь очевидно, состоится в течение ближайшего года, в Европе не останется таких мест, куда не смогли бы добраться танки красных. Кроме того, год сейчас тоже отнюдь не девятнадцатый, и большевики уже совсем не те. Мы остаемся и примем все, что бы ни приготовила нам судьба.

* * *

28 октября 1942 года. 17:35. Москва. Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий – Иосиф Виссарионович Сталин;

Начальник Генерального Штаба – генерал-лейтенант Александр Михайлович Василевский;

Нарком Военно-морского флота адмирал Николай Герасимович Кузнецов;

Народный комиссар внутренних дел – генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия.

Специальные консультанты Верховного главнокомандующего:

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Нина Викторовна Антонова;

Майор госбезопасности Мехмед Ибрагимович Османов.

Верховный махнул рукой, приглашая всех садиться.

– Товарищи, – сказал он, – есть мнение, что в самое ближайшее время наши войска – а конкретно корпус морской пехоты особого назначения генерала Чуйкова – должны провести Зеландскую десантную операцию, к которой у нас, в принципе все готово. О том же нас просит и адмирал Кузнецов, потому что захват острова Зеландия вместе с Копенгагеном откроет нашему Балтийскому флоту путь на оперативные просторы Северного моря и, следовательно, Атлантического океана.

– Так точно, товарищ Сталин! – браво отрапортовал нарком РККФ, – захват контроля над проливом Эресунн позволит нашему флоту выйти из Балтийской лужи в…

– …другую лужу, – с улыбкой добавил Василевский. – С одной стороны, и контроль над Датскими проливами, и Копенгаген в качестве передового пункта базирования для нашего Балтийского флота весьма неплохо; но не слишком ли мы зарвались, товарищи? Наши коммуникации к скандинавской группировке чрезвычайно растянуты, что чревато нарушением снабжения. К тому же они пролегают через Балтийское море, в котором противник еще имеет значительное присутствие в виде кораблей, подводных лодок и авиации. Стоит чуть зевнуть – и транспорт с боеприпасами, топливом или подкреплениями окажется на дне. Кроме того, основная часть Забалтийского фронта ведет тяжелые бои, осуществляя наступательные операции в Норвегии сразу на трех направлениях – на юге, после взятия Осло, наши войска наступают на Старвангер и Берген, в средней части Норвегии – на Тронхейм, и на севере – на Нарвик и Тромсе. Не стоит забывать и об угрозе со стороны блокированной у нас под Мурманском 2-й горной армии генерала Дитля. В район Петсамо-Киркенес они вцепились мертвой хваткой, и выбить их оттуда будет очень непросто.