Москва! О сколько в этом слове… ага, точно. Еще как слилось! И отозвалось. Помню свой щенячий восторг, когда впервые сюда попал. Мне было всего ничего – четырнадцать или пятнадцать лет. Я тогда учился в геологоразведочном техникуме. На группу дали путевки в Москву – по какой-то смешной цене, вот я и поехал. Посмотреть на столицу, так сказать. Это был первый и последний раз, когда я ехал в Москву «без дела» – на самом деле посмотреть. Потом я уже ездил за продуктами и по делам.

Шутка советского времени: «Длинная, зеленая, пахнет колбасой – что такое?» Ответ: «Подмосковная электричка!»

Вышел я тогда на перрон Павелецкого вокзала, и… душа поет! Я – в Москве! Ура-а!

А потом, с возрастом, все как-то уже и притухло. А со временем… нет, я не стал ее ненавидеть, как многие «замкадыши», не стал считать, что здесь живут монстры, выпившие кровь из всей страны.

Всякие тут люди. И монстры, и совсем даже прекрасные, хорошие люди. Вот только в 2018 году совсем другая Москва. Неприятная, снобская, хамская. И как ни странно – заслуга в этом, на мой взгляд, «новых москвичей». Ну да, тех самых, что «понаехали».

Это как с евреями-выкрестами, которые отличались истовым следованием христианским канонам и которые могли буквально порвать за христианскую веру. Так и тут – правдами и неправдами зацепившийся за столицу «понаехавший» становится самым что ни на есть «ма-асквичом», всячески, к месту и не к месту подчеркивая свою принадлежность к этой особой, элитной породе людей – «москвичи». А настоящие, коренные москвичи – интеллигентные, начитанные, доброжелательные – просто ассимилировались в массе приезжих или тихо свалили куда-нибудь в ближнее Подмосковье – во всякие там Мытищи.

Но пока что – это совсем другая Москва. Не хамская и не раздувшаяся от чувства собственной элитности. Просто Москва – город, где есть все и где тебе покажут дорогу и расскажут о любимом городе все, что ты попросишь рассказать. Помню. Я ее, ЭТУ Москву, не забыл.

А может, просто я помню только хорошее? И не хочу помнить рыхлого рыжего продавца за прилавком магазина, где, чтобы купить сгущенку, надо было несколько раз вставать в очередь, ибо «по две банки в руки!». Когда я встал во второй раз (я очень любил сгущенку!), он, брезгливо оттопырив губу, сказал: «Ты уже брал! Понаехали тут!» И я стоял как оплеванный, и слезы накатывались мне на глаза. И тогда интеллигентная пожилая женщина в смешной старомодной шляпке (язык не поворачивается назвать ее старушкой!), строго глядя на продавца, заявила: «Как вам не стыдно так себя вести?! Я могу купить сгущенное молоко?! Мне полагается молоко?! Так вот отдайте его молодому человеку! Вам должно быть стыдно, продавец!»

Я не помню ее лица. Только смешную шляпку с короткой вуалью, серый строгий костюм… наверное, она была учительницей или, может, библиотекарем. А может, научным работником или актрисой… да какая разница! Ее уже давно нет, но я ее помню. И надеюсь, на том свете ей зачтется, потому что она хороший человек. А если хорошим людям не воздается за хорошие дела хотя бы на том свете – на кой черт нам такой мир, в котором нет справедливости даже в Царствии Небесном?! Катись тогда этот мир в тартарары!

Впрочем, что я говорю?! Это же другое время! И сейчас та женщина еще молода, здорова и, уверен, красива. И живет в самом лучшем городе мира! По крайней мере – так считают москвичи (питерцам привет!).

Вещей у меня почти не было – небольшой кожаный чемоданчик, довольно-таки дорогой. Я отказывался, но Зина настояла – я должен выглядеть презентабельно! «Вот так! Это же Москва! Стыдно там ходить “раздолбаем саратовским”!»

Смешная такая. В мое время половина Москвы уже состоит из раздолбаев саратовских, тамбовских, воронежских и прочих.

Вторая половина – гастарбайтеры всех видов и национальностей. Как не хотели москвичи делать грязную работу в советское время, так и не хотят делать ее в будущем. И это правда.