1970 - Евгений Щепетнов (2019)

Хе-хе… глупо, право слово, болтать об альфонсах, когда живешь дома у женщины, фактически на ее средства! Но это временно. Я не собираюсь вечно быть в примаках. Вот заработаю свое, и вперед! Куплю квартиру.

А! Забыл. Здесь… хм… в этом времени не покупают квартиры. Здесь их дают бесплатно. Но могу купить, к примеру, дом! И это еще лучше. Или построить дом – совсем замечательно! По своему проекту, как хочу, со всеми удобствами!

Если меня, конечно, не посадят – в тюрьму либо в психушку.

Когда Зинаида Михайловна предложила мне пока пожить у нее дома, я, честно сказать, вначале даже нехорошее подумал. Мол, не хочет выпускать меня из-под наблюдения. Вцепилась, как волчица в добычу! Но потом устыдился – зачем так плохо думать о людях? Конечно, тут присутствовал и этот фактор. Комсомолка, коммунистка не упускает возможности помочь родной стране. Но главное тут было все-таки любопытство. Любопытство ученого, которому в руки попал интересный объект для наблюдений. О чем она мне честно и сообщила. Как и о том, что с живого с меня не слезет, но я сделаю все возможное, чтобы помочь стране сохраниться! Иначе сволочь я, а не человек, и она во мне ошиблась!

Не ошиблась… это я осознал давным-давно. Моя мятущаяся душа, жаждущая справедливости, толкающая меня туда, куда нормальный человек в жизни бы не полез, – она обязательно заведет меня в такие дебри, выбраться из которых будет совершеннейшим чудом. Ведь я, болван, когда-то сам написал заявление о том, что хочу служить в Афганистане, в «ограниченном контингенте»… Конечно, все эти желания призывников – чушь собачья, никто на них и не смотрит, но… в этот раз почему-то сработало. И меня отправили туда, куда Макар телят не гонял. И где я едва не остался насовсем.

Две недели до конца июня я жил в больнице, можно сказать, в довольстве и покое. Как в Доме творчества писателей! Меня кормили, поили, я целыми днями или отдыхал, или писал книгу. А если не отдыхал и не писал – то или общался с Зинаидой Михайловной, рассказывая ей о будущем – возможном будущем, – или развлекался с Оленькой.

Да, наши отношения с Олей развивались бурно, настолько бурно, что это уже начало вызывать у меня некоторые опасения. Проще говоря, она втрескалась по самые уши. В отличие от меня. За всю свою жизнь я любил только одну женщину (и люблю!) – мою жену. Остальные женщины могут мне нравиться, не нравиться, я могу их хотеть или не хотеть, но любить – нет. Ну да, вероятно, вот такой я ненормальный.

Оле я об этом, само собой, не говорил, но, похоже, она инстинктивно все это знала. И, как водится у многих умных женщин, довольствовалась тем, что ей доступно. Я имею в виду наши тайные встречи у меня в палате и… там, где придется. В ординаторской, в комнате отдыха и даже под лестницей, ведущей на второй этаж. Кстати, заметил: когда занимаешься сексом в тех местах, где тебя могут застать, – ощущения гораздо острее. И это не только у меня. Обычно инициатором таких быстрых и опасных соитий была как раз моя партнерша, с настойчивостью паучихи влекущая меня «под кусток». Видимо, она тоже чувствовала преступную прелесть этих наших соитий и от того возбуждалась выше всякого предела. Однажды даже сомлела в моих объятьях, когда мы с ней пристроились на пруду, за аккуратно постриженной оградой из кустарника.

Кстати сказать, ощущение ниже среднего – комары жрут мой голый зад, а я пытаюсь удержать в руках падающую вперед такую же голозадую подружку, уберегая от расцарапывания ветками ее милую мордашку.

Больше возле пруда я сексом не занимался, несмотря на все настойчивые поползновения Оли. Хватит! Уж лучше в палате, на узкой кроватке! Или у подоконника – тут тебе и вид голенькой подружки, и панорама вечернего города – все удобства и удовольствия. И главное – никаких комаров! У-у… ненавижу проклятых тварей!