Спасти СССР! - Валерий Большаков (2019)

Да, девочки тоже вымахали – уже есть чем любоваться. Зина Тимофеева, она же «Тимоша», Альбина, Алла… Малинник!

Торжественная линейка не задержалась: классы, родители и учителя выстроились в каре, строгий директор во всегдашней черной паре сказал напутственное слово, а малышка с такими пышными бантами, что походила на Чебурашку, истово зазвонила в колокольчик, сидя на плече нашего школьного богатыря, штангиста Васи Чебанова.

Первый звонок!

Со всеми вместе я побрел на второй этаж – мой 9 «А», чьи дружные ряды сначала поредели, отсеяв пэтэушников, а после пополнились «бэшками» из параллельного, кучковался именно там, в кабинете истории. Чувствуя холодок, переступил порог аудитории, окунаясь уже в локальный гвалт – человек двадцать гавриков и гавриц сидело, стояло, ходило и бегало по классу, доказывая, что понятия «старшеклассник» и «первоклашка» не слишком расходятся по смыслу.

Мое явление народу ознаменовалось радостным ревом, но Изя перекричал всех:

– Где твой гиперболоид?

Ну, это мы проходили с пятого класса…

– Сломался, – хмыкнул я, оглядываясь, – оптическая ось погнулась. Здорово! Привет!

Пожимая руки одноклассникам, основное внимание уделял одноклассницам, тем более что смутно помнил, как они выглядели. Я сидел у окна, за второй партой и один, зато Рита Сулима сидела позади меня, а Инна Дворская – прямо передо мной, деля парту с Машей Шевелевой. Вообще-то Маша с первого класса сидела со своей сестрой Светой – они близняшки. Вероятно, Светка решила, что ей и восьми классов хватит, вот и махнула в ПТУ, ближе к взрослой жизни.

Маша выглядела грустной, зато Инна обернулась ко мне, одаривая улыбкой.

– Привет!

– Привет, Инночка-картиночка.

Девушка удовлетворенно кивнула, принимая словесное подношение, а мне тотчас прилетело с задней парты – Рита ткнула линейкой в спину.

– И это ему я отдала лучшие годы школы! – горестно воскликнула Сулима. – Гарин, ты коварный изменщик! Конечно, я понимаю, Инка моложе на целых полгода… Куда уж нам, старым грымзам!

– Риточка! – обернулся я, демонстрируя верноподданнические чувства и прикладывая пятерню к сердцу. – Невиноватый я! Просто тут плотность красоты на квадратный метр зашкаливает, а это вредно для мужского здоровья – голова кружится, и еще в ней туман!

– То-то! – довольно сказала Рита.

Не знаю уж, каких кровей была Сулима, но лицо у нее отдавало Италией – даже в одни Ритины глаза, большие, бездонно черные и широко расставленные, можно влюбиться без памяти.

Но чуть внимательней я присматривал не за нею, а за Дворской – жгучая тайна щекотала мое тщеславие. Неужто Инка взаправду на меня запала? Или это просто девчоночьи слухи? Поживем – увидим…

Прозвенел звонок, и в класс зашли двое – Циля Наумовна, бывшая наша «классная», пышная женщина средних лет и явных семитских черт, а также ее антипод – сухонький старичок с веселенькими синими глазками. Он часто кивал блестящей лысой головой, отмеченной веснушками, и суетливо перехватывал журнал и прочие учительские атрибуты. Я не сразу его вспомнил – это был Пал Палыч, ведший историю в старших классах.

– Здравствуйте, дети! – начала Циля Наумовна.

– Здра-асте! – ответили «дети» вразнобой.

– Я буду вести у вас химию, ну и… – Циля Наумовна не удержала широкой улыбки. – Ну и поруковожу вами, оболтусами!

Оболтусы оживились, а Юрка Сосницкий выкрикнул, дав «петуха»:

– Согласные мы!

Переждав смешки, Циля Наумовна оглядела 9 «А», кивнула всем и вышла, а Пал Палыч суетливо разложил на столе педагогические регалии.