Мир Цитадели - Андрей Круз, Мария Круз (2017)

– А запах?

– А запах у него рядом, кровь и все прочее, он нас не чувствует. Поехали, пусть жрет.

Федька тронул пикап с места, а Шутихин продолжил:

– Новая фауна вообще особым разумом не отличается. Еды пока много, охота в степи проста, главное бегать быстро, а раптор бегун замечательный, если бежать недолго. Так его и проектировали, похоже. Но вот гоблины, к слову, не тупые. Умеют сидеть в засаде тихо, умеют даже пропустить и напасть сзади, правда, к нашему счастью, в стаи не сбиваются.

– Почему?

– Думаю, что из-за кормовой базы, тогда придется резко увеличивать территорию, а в пустых городах это сложно. Но если начинается заваруха, то они к этому месту подтягиваются. Так что можно убить одного и тут же встретить второго, а за ним и третьего, и так далее. Шум стрельбы их не отпугивает.

– Не странно?

– Если учесть искусственное создание, то нет. Может быть, это закладывалось специально, я не знаю. В Цитадели все очень секретно, вы знаете, так что трудно понять, насколько они продвинулись. Судя по всему, – он постучал по борту машины, – намного дальше нас. Очень намного.

– Я слышал, что они привлекают провалившихся?

– Да, но не очень часто. Я отказался.

– Почему?

– Не кабинетный тип. Хотелось быть ближе к природе, если можно так выразиться.

– Не жалеете?

– Ничуть. Мне нравится жизнь в кибуце. Совсем как на Северах, только жарко.

– А как кибуц вообще организовался?

– Есть же сайт истории общины, – удивился Шутихин. – И даже музей в школе. Не смотрели?

– Сайт смотрел, но там именно история кибуца. А я имею в виду, как вообще начался процесс заселения?

– Цитадель стимулировала. Когда у них людей в городе поднабралось. Искали желающих, кредитовали всем, что нужно: машинами, оборудованием и прочим, включая скот и саженцы.

– Места выбирали сами?

– Нет. Назначили. По национальному принципу.

– А бункеры у них что, изначально стояли?

– Бункеры? – Шутихин задумался. – Не знаю. Кстати, вопрос интересный. Если не было бункеров, то откуда появились первые люди здесь? Я не слышал ни от кого, даже от старожилов, что тот появился не в бункере, а где-то еще. Действительно интересно. Первичность яйца и курицы.

– Просто выходит, – начал развивать мысль я, – что они сначала построили бункеры, проложили к ним ветки, и лишь потом начали проваливаться люди?

– Возможно.

– Тогда получается, что Цитадель как-то использует Тьму, нет?

– Выходит, что так. – Шутихин задумался. – Действительно, я не вижу иного способа предсказать, что если настроить бункеров, то там начнет зарождаться жизнь, так сказать.

– Кстати, еще вопрос: а сюда народ отовсюду валится или из каких-то конкретных мест?

– Есть географическая привязка, я уже думал. Много американцев, много русских, много французов. Хавийя, насколько я понимаю, почти местные.

– В смысле?

– Географически, это почти их территория в этом мире была, а проваливаются, как мне кажется, из какого-то параллельного слоя. Цитадель была построена посреди ничего, на самом отшибе, как международный проект, который должен был выжить при любом катаклизме.

– И выжил, – добавил я.

– Верно, и выжил. Он, как я сказал, был международным, так что национальности потомки там живущих не имеют, все смешались. Еще романцы такие же местные, как и хавийя. Тоже из близкой действительности.

То есть наши миры разошлись в развитии на какой-то очень давней точке, может, даже до возникновения христианства. И уж точно до ислама, потому что хавийя по всем признакам как раз и должны быть носителями «религии мира», но таковыми не являются. Не знаю, что у романцев, но у хавиков солнцепоклонничество, как говорят, развившееся в некую иную форму единобожия.

– А кто еще проваливается?