Начало - Игорь Валериев (2019)

Окончившие двухгодичное юнкерское училище по первому разряду производились при выпуске в офицеры по XII классу табеля о рангах: подпоручик в пехоту, корнет в кавалерию и хорунжий в казачьи войска.

Окончившие курс по второму разряду выпускались в свои полки в старших унтер-офицерских званиях: подпрапорщиками, эстандарт-юнкерами и подхорунжими. Дальнейшее производство в офицерские звания производилось не иначе как по удостаиванию непосредственного начальства.

В общем числе оканчивающих юнкерское училища выпускаемые по первому разряду составляли весьма незначительный процент, а большинство выпускаемых по второму разряду не имели требуемого образовательного ценза. В результате этого долгие годы ожидали в «подофицерах» производства в офицеры, достигая первого офицерского чина тогда, когда их сверстники по выпуску из военных училищ успевали далеко уйти вперед по пути служебной карьеры.

При этом необходимо было отметить, что если своей служебной подготовкой и знанием быта нижних чинов выпускаемые из юнкерских училищ, особенно из числа унтер-офицеров и урядников, значительно превосходили офицеров, окончивших курс военных училищ, то по общему образованию и теоретической военной подготовке они значительно им уступали. Вследствие этого в пехотных и кавалерийских войсках состав офицеров распадался на две группы – окончивших военные и юнкерские училища. Выпускники юнкерских училищ назначались на ответственные должности командиров отдельных частей сравнительно редко и обыкновенно заканчивали свою карьеру в чине подполковника или войскового старшины у казаков.

Вот и пришлось мне в течение года основательно посидеть за учебниками, особо напирая на иностранные языки. Благо опыт изучения неродного языка в прошлой жизни был: английский на отличном уровне, пушту, фарси, дари и чеченский на уровне «нормально допросить пленного». Как мне говорил преподаватель английского языка в рязанском училище: «Курсант Аленин, у вас феноменальная память на лексику и грамматику иностранного языка, а произношению может позавидовать выпускник иняза». И это подтверждалось на практике сначала в Афганистане, еще до училища, где у меня как-то само собой пошли и пушту, и фарси, а потом на первой чеченской войне чеченский.

Моим учителем в станице стал протоирей Ташлыков. Закончивший Санкт-Петербургскую семинарию с отличием Сан Саныч все необходимые четыре языка знал очень хорошо. Педагог из него оказался также отличным. Бекетов и те две замечательные женщины, которые у меня принимали экзамен, все необходимые учебники, словари, справочники мне предоставили, положив в мешок. Новых знаний я никогда не боялся и к новому 1890 году все четыре языка и другие дисциплины я освоил, по мнению Ташлыкова, если и не по первому разряду, то на неплохом уровне для сдачи экзаменов.

В Благовещенск после Нового года и Рождества Христова в большом обозе поехали без бывшего атамана Селеверстова. Хотя и старался Петр Никодимович не показывать обиды из-за своего смещения с должности, но со стороны это было хорошо видно. Поэтому чтобы не отвечать на расспросы знакомых и родни во время поездки на ярмарку в Благовещенск, старшиной обоза семьи Селеверстовых им был назначен старший сын Степан. Я и Ромка ехали на отдельных санях, в которых везли добытые нами меха и шкуры, а также различное имущество семьи на продажу. Отдельно в санях ехал запрятанный мешок с золотым песком.

В этот раз обоз без происшествий дошел до Благовещенска за двенадцать дней. Остановились опять у купца Чурина. На следующий день я отпросился у Степана и на гостинодворскую ярмарку не пошел, а направился решать золотой вопрос. Для этого я в первую очередь нашел Митяя Широкого, который с членами обоза семейства Шохиревых остановился в соседних номерах заезжего дома.

Митяй сидел в харчевне в гордом одиночестве и за дальним от стойки столом. Судя по его виду, вахмистр Шохирев активно поправлял испорченное накануне здоровье.