Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

Эжен загорел на солнце, как крестьянин. Он встретил нас у королевской резиденции неподалеку от Турина, и они с Бонапартом тотчас отправились на охоту. Я искупалась и переоделась в вечернее платье. В воздухе опьяняюще пахнет весной.

8 мая, Милан

Мы в Милане, в королевском дворце, выходящем фасадом на собор. До чего здесь шумно! Толстые каменные стены вибрируют (клянусь, что не преувеличиваю) от колокольного звона, а в колокола здесь звонят часто. У нас тут есть ватерклозет, но расположение комнат неудобное, а наша спальня мала. Бонапарт уже меряет ее шагами, обдумывая, как бы ее перестроить.

24 мая, незадолго до одиннадцати утра

Вчера в Монца был отправлен конный отряд за «железной короной». Это простой золотой обруч (все-таки не железный) высотой примерно три дюйма, украшенный несколькими драгоценными камнями, имеющими неправильную форму.

«Довольно груба для короны», — подумалось мне, но Бонапарт держал ее так, будто она вся бриллиантовая.

— Эту корону носил Карл Великий, — с благоговением проговорил он и надел ее, желая понять, впору ли она ему. Оказалось, немного мала.

— Это решено? — спросила я, поправляя корону у него на голове. — Вы будете королем Италии?

Конечно, этого хотят итальянцы, но понятно, что Англии и другим европейским монархиям это придется не по вкусу. Их тревожит любое проявление силы и процветания Франции.

— Пытался уговорить одного из моих братьев, но… — Бонапарт махнул рукой. Те не хотят отказываться от своих мест в очереди наследников на французский престол.

— Так вы будете королем, но назначите кого-то правителем? — спросила я, осмелев.

— Вам любопытно, кто бы это мог быть? — насмешливо спросил он, потянув меня за ухо. И вдруг, посерьезнев, добавил: — Все говорило в пользу Иоахима. Он знает язык и командовал здесь войсками.

— Но почему «говорило»?

— Как выясняется, князь Задира не пользуется здесь большой любовью. Он успел нажить себе врагов.

26 мая, прекрасный день

Еще одна коронация позади. Бонапарт шокировал всех тем, что нес корону Карла Великого под мышкой, как шляпу. Теперь все гадают, кого же он назначит вице-королем.

7 июня

— Вы назначили Эжена?

— Я полагал, вы этого хотите, — несколько растерялся Бонапарт.

— О да! — ответила я, думая о том, что мой сын отныне не будет жить в Париже и даже во Франции. Я вдруг поняла, как сильно буду по нему скучать.

Без даты

— Мам, я так волнуюсь, что перестал спать, — признался Эжен. — Мне ведь всего двадцать три года.

— У тебя самые лучшие наставники. Бонапарт так тебе доверяет!

— Я буду скучать по тебе и Гортензии. Как же ее сыновья? Маленький Наполеон забудет меня.

— Придется подыскать тебе жену, — сказала я, дразня его.

6 июля, Генуя

Как и опасались, Англия объединилась против нас с Австрией и Россией; еще одна коалиция монархий намерена покончить с Французской республикой.[148]

— Я должен немедленно ехать в Париж! — суетился Бонапарт, приказав закладывать карету. Позволит ли он мне ехать с ним?

— Поеду без остановок, — предостерег он, — буду в движении день и ночь.

— Пускай, — кивнула я и, позвонив, велела горничной укладывать сундуки. Теперь я уже готова выехать, а он — еще нет.

11 июля, Фонтенбло

Мы приехали в Фонтенбло раньше, чем нас ожидали. Растерянные повара насилу сумели найти немного жесткой баранины, чтобы нас накормить.

Я тотчас свалилась в постель (у меня отекли ноги) и несколько часов проспала, то и дело просыпаясь. Никто не верит, что мы доехали из Генуи за восемьдесят пять часов: это рекорд, даже если у перевала Мон-Сени непогода задержала нас на три часа.

Милан