Люди и нелюди - Николай Свистунов

— Да, — Феррум без лишних разговоров открыл еще одну банку.

— Мы чем–то можем помешать этим людям? — спросил стоявший у входа и до этого молчавший Семен.

— Чем мы им помешаем? У них вертолет и тяжёлое оружие, а у нас голая жопа, да босой… — Павлов, бросив взгляд на слушающую, но не прекращавшую жевать Викторию, не договорил неприличную поговорку, хотя был уверен, что она ее знает.

— Может, сделаем хоть что–то? — продолжил неуверенно свежак.

— Сема, — вздохнул Василий и, бросив обратно вынутый из банки огурец, заговорил. — Так вот Семен, мы едва вырвались от товарищей этих тварей в человеческой шкуре и пережили достаточно для того что бы ходить к психологу много лет. Особенно она, — Феррум кивнул на Вику. — Теперь мы движемся на запад, где вроде как бы есть нормальные люди и даже какое–то государство с человеческими законами имеется. Не взывай к жалости и совести Семен. Если хочешь, то иди и самоубейся об внешников, но без нас. Они засекут тебя еще на подходе и если не скрутят раньше твоего первого выстрела, то точно шлепнут, — Павлов закончил и, делая вид, что ему все равно, полез пальцами в банку за огурцом.

На самом деле бывшему милиционеру было далеко не все равно, на судьбу выживших в городе людей. Всех было жаль. Жаль девочек, жаль мальчиков, жаль кошечку и собачку. Всем бы помог и всех бы спас будь у него для этого силы. Случившееся все еще не до конца очерствило его, даже после случившегося в борделе и смерти Бурого, однако он почти всегда мог действовать, руководствуясь головой, а не сердцем. Можно было бы сказать, что всегда, но спасая Панду он поступал вопреки логике и здравым рассуждениям того же покойного Бурого.

— Может не лезть к ним, а попробовать перехватить людей? — внесла предложение Виктория.

— И ты туда же, — Василий раздражённо бросил только выловленный, но еще даже не вынутый из банки огурец.

— Ну а что? Ты же милиционер. Ты должен помогать людям, — привела своеобразный довод она.

— Милиционер остался в том мире, как и все кому, он должен был помогать, — буркнул Феррум и спросил с обвинительной интонацией. — Вот ты, куда на одной ноге собралась? Кому ты поможешь? Мне тебя на себе таскать? Или может, ты тут одна посидишь?

— Одна я не останусь, — Виктория даже поежилась от того что может расстаться со своим опекуном вновь даже ненадолго.

— Ну, вот и не жужжи, — Павлов закончил с девочкой и посмотрел на Семена — Короче, если что–то хочешь делать идешь и делаешь. Я отдам тебе твою винтовку и пару десятков патронов к ней выдам, расскажу, как живун делать и моя совесть будет чиста, а ты пойдешь куда хочешь. Хочешь на внешников с мурами нападай, хочешь людей по кластеру ищи и доказывай им, что у больницы их ждут не спасатели. Если же хочешь остаться с нами, то ты тоже не жужжишь и слушаешься меня во всем. Решай, что тебе по душе прямо сейчас и не насилуй мне мозг, — Василий потерял аппетит и поставил банку на полку стеллажа.

— Я свами. Один я ничего не сделаю, — вздохнул новичок.

— Рад, что ты сохранил разум. Можно вместе подумать, что делать. Твое знание города может помочь. А‑то карта картой, но на ней может быть не все, — Феррум был все еще раздражён, но начал успокаиваться, и решил переходить к конструктиву, — В городе есть охотничий магазин? — спросил он, наконец, возвращая карабин его владельцу.

— Охотничьего нет. Есть рыболовный. Называется Пескарик, — ответил Семен, забирая оружие.

— Там оружием торгуют? — уточнил Павлов.

Он помнил, что пометки обозначающий источник оружия на этом кластере не стояло, а значит, он сюда не грузился совсем или грузился очень редко, но ведь это мог быть и тот редкий случай.

— Когда я последний раз там был, из оружия видел только ножи. Рыболовный же магазин. Там снасти всякие, сапоги, рыболовные костюмы, — ответил новичок, задумчиво распихивая по карманам только полученные патроны.