Нож - Ю. Несбё (2019)

– Когда все вокруг тебя неправильно понимают, самое время задаться вопросом: а не сошел ли ты сам с ума? Бор, давай, чертов ублюдок, я готов.

– Ну зачем же так спешить?

– Вполне возможно, что там лучше, чем здесь. И компания, надеюсь, поприятнее.

– Ты ошибаешься, Холе. Позволь мне рассказать, как было дело.

– Нет! – Харри дернулся на стуле, но скотч удержал его на месте.

– Послушай. Пожалуйста. Я не убивал Ракель.

– Я знаю, что ты убил Ракель, Бор. И не хочу слышать ни рассказов об этом, ни твоих высокопарных изви…

Харри замолчал, когда лицо Руара Бора неожиданно осветилось снизу, как в фильме ужасов. И только через секунду сообразил, что свет исходит от телефона, лежавшего на столе между ними, который только что зазвонил.

Бор посмотрел на мобильник:

– Тебе звонят, Харри. Это Кайя Сульнес.

Бор нажал на экран, поднял трубку и приложил ее к уху Харри.

– Харри? – раздался голос Кайи.

Он прочистил горло.

– Где… где ты?

– Я только что вернулась домой и обнаружила, что ты звонил мне. Я отправилась перекусить в новый ресторанчик по соседству, а телефон оставила дома заряжаться. Скажи, ты ведь был здесь?

– С чего ты взяла?

– Мой ноутбук переставили с письменного стола на журнальный столик. Скажи, что это сделал ты, а то я не на шутку перепугаюсь.

Он смотрел прямо на лампу.

– Харри? Ты где? У тебя такой странный голос…

– Да, это сделал я, – подтвердил Харри. – Так что беспокоиться не о чем. Слушай, я сейчас немного занят, перезвоню тебе попозже, ладно?

– Хорошо, – произнесла она с сомнением.

Бор дал отбой и положил трубку на стол.

– Почему ты не поднял тревогу?

– Полагаю, это бесполезно, иначе ты не позволил бы мне поговорить с Кайей.

– Я думаю, это потому, что ты веришь мне, Харри.

– Ты прикрутил меня скотчем к креслу. Не имеет значения, чему я верю.

Бор снова вышел на свет. Он держал в руках большой нож с широким лезвием. Харри попытался сглотнуть, но во рту у него пересохло. Бор поднес нож к Харри. К нижней стороне подлокотника. Полоснул. Проделал то же самое с левым подлокотником. Харри поднял освобожденные руки и принял протянутый нож.

– Я привязал тебя для того, чтобы ты не напал на меня, прежде чем услышишь всю правду, – пояснил Бор, пока Харри освобождал от скотча ноги. – Ракель рассказала мне об угрозах, которые поступали в ее и твой адрес после раскрытия тобой нескольких громких дел. От людей, находившихся на свободе. И я приглядывал за вами.

– За нами?

– Прежде всего – за ней. Я, так сказать, нес вахту. Точно так же я присматривал за Кайей в Кабуле, после того как Халу изнасиловали и убили. А теперь опекаю ее в Осло.

– Ты знаешь, что это называется паранойя?

– Знаю.

– Хм… – Харри выпрямился и помассировал предплечья. Нож он оставил у себя. – Ладно, рассказывай.

– С чего начать?

– Начни с сержанта.

– Принято. В спецназе нет откровенных идиотов, поскольку игольное ушко, через которое следует пролезть, чтобы попасть в это подразделение, слишком узкое. Но сержант Воге был одним из тех солдат, у кого, как говорится, тестостерона больше, чем мозгов. Вскоре после убийства Халы, когда все только об этом и говорили, до меня дошли слухи: кто-то болтает, что, похоже, Хала очень любила Норвегию, потому что на ее теле было вытатуировано норвежское слово. Я проверил и выяснил, что сержант Воге трепался об этом за кружкой пива в баре. Дело в том, что Хала всегда ходила полностью закутанной в одежду, а татуировка располагалась у нее над сердцем. Совершенно исключено, чтобы она рассказала об этом Воге. И я знаю, что Хала всячески скрывала эту татуировку. Несмотря на то что татуировки хной весьма распространенное явление в Афганистане, многие мусульмане считают постоянные наколки sin of the skin[41].

– Хм… Но для тебя это, выходит, не являлось тайной?