Избранница - Джеймс Саманта (2000)

– Я была… у вашего отца, – прошептала она. – Я проводила у него ежедневно пару часов после полудня.

Габриэль застыл, словно изваяние.

– Что?.. Ты и мой отец? Надеюсь, это шутка?

Сгорая от стыда, она проронила:

– Это… все… потому, что я… не умею читать.

В комнате на несколько мгновений воцарилось молчание.

– Святой Иисус! Уж не хочешь ли ты сказать, что он учил тебя?

– Да! – Неужели он такой бессердечный, что заставит ее повторить все сначала? – Да, он учит меня сам, чтобы никто не проведал об этом. Чтобы о вас не начали сплетничать на каждом углу.

Злость Габриэля бесследно исчезла. Он шумно выдохнул:

– И почему же ты решила скрыть это от меня?

– Почему? – едва не плача, спросила она. – Мне что, запрещается защищать себя от новых унижений? Представляю, как бы вы повеселились, узнав, что я не умею читать! Ликованию не было бы предела! Новая причина и меня растоптать, и батюшку вашего довести до белого каления, не так ли? Бедняжечка оборванка янки, которую я подобрал в сточной канаве без единого гроша, к тому же и понятия не имеет, что люди давно изобрели алфавит! Абсолютно невежественна!

Он поморщился:

– Насколько я могу судить, единственная, кто язвит по этому поводу, это ты…

– О, стоило вам только узнать об этом чуть раньше, все бы так и случилось! Я ведь отлично помню ваши поступки.

К великому огорчению Кесси, храбрая отповедь настырному муженьку была слегка подпорчена – по ее щеке поползла предательская слеза. А за ней еще одна, потом следующая.

– Признайтесь, что все бы так и было!

Ей так не хотелось, чтобы Габриэль видел ее в минуту слабости. Надо же было так глупо разреветься. Давно хотелось высказать ему в глаза все, что накипело на душе! Сказать и отвести душу – и нате вам, слезы! Но силы вдруг разом покинули ее. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Беспомощная дура!

Медленно-медленно, словно боясь вызвать у Кесси новый всплеск возмущения, Габриэль нежно обнял ее за плечи. Ее пальцы судорожно вцепились в его рубашку – так утопающий хватается за соломинку. Он уже смелее склонился над ней, поднял на руки, сел в кресло и поудобнее устроил ее у себя на коленях.

Всей кожей он ощущал, как она пыталась справиться со слезами. Тщетно…

– Извините, – захлебываясь, произнесла она. – Все вышло так, как я и боялась… с самого начала… Я действительно обуза… Вы, наверное, уже успели пожалеть, что тот бандит не прикончил меня на месте? А он именно это и собирался сделать… Сам сказал… Боже, лучше бы ему это удалось!

Габриэль окаменел.

– Никогда не говори такие жуткие вещи! – Его шепот выражал искренний ужас. – Не смей даже думать об этом!

Он погладил ее волосы, провел костяшками пальцев по впадинке позвоночника. Постепенно начало сказываться действие лауданума. Она недоуменно попыталась подвигать плечами.

– Что-то со мной не так. – Отуманенный мозг девушки продолжал сражаться с сонливостью. – Я себя как-то странно чувствую.

Кончиками пальцев он убрал влажные от слез пряди медовых волос с ее щек.

– Все в порядке. Я попросил Глорию добавить в шоколад несколько капель лауданума, чтобы тебе спокойнее спалось. Без кошмаров. Ты просто расслабься, не противься его действию.

Кажется, его объяснение успокоило ее. Ее ресницы, темные и все еще в капельках слез, начали слипаться. Вскоре она затихла у него на руках.

Он поднялся, донес ее до кровати и осторожно опустил на матрас. Затем заботливо укрыл одеялом. Хотел уже выпрямиться, когда она вытянула руку и вслепую нашла его ладонь.

– Не покидайте меня, Габриэль. Мне страшно одной. Она неожиданно раскрыла глаза. И пока он смотрел на нее, они снова наполнились слезами.

– Почему вы так ненавидите меня? – хрипловато спросила она. – Вы так и будете всю жизнь ненавидеть меня?