Спаси меня - Мона Кастен (2019)

Водоросли тянут ко дну, и я больше не в силах шевелиться. Руки и ноги не слушаются. Я перестаю контролировать свое тело.

Давление на грудь становится все сильнее. И мне остается только одно – впустить в себя воду.

17

Джеймс

Пока сестра и Рэн громко смеялись, когда Сирил победно вынырнул и обрызгал всех вокруг, я смотрел на Руби, которая под водой превратилась в темное, размытое пятно. Только что она вырывалась как безумная, а теперь не двигалась.

Что-то здесь не так.

– Если бы она знала, что нам знаком этот прием, то не притворялась бы мертвой, – сказал Рэн, протягивая Сирилу руку, чтобы вытянуть его из бассейна.

Руби все не выныривала. Где-то глубоко внутри себя я понимал, что что-то случилось. Сердце бешено забилось, и я разбежался.

– Джеймс, я не думаю, что она серьезно… – Я не дослушал Лидию и нырнул в бассейн. Рывками поплыл к Руби, обхватил ее тело одной рукой и потянул наверх.

Она не шевелилась.

– Руби, – задыхаясь шептал я, когда мы снова оказались на поверхности воды. – Руби!

Внезапно она начала бить вокруг себя руками. Девушка кашляла и ловила ртом воздух, а я прижимал ее к себе, чтобы она снова не пошла ко дну.

Руби была совершенно вне себя.

– Вытащи меня отсюда, – пронзительно закричала она. – Вытащи!

Я кивнул и поплыл с ней к бортику. Подняв ее за бедра, усадил на край бассейна. Она снова громко и сильно закашляла, чтобы освободить легкие от воды, которой успела наглотаться. Я подтянулся на бортик, сел рядом с ней и приобнял, пока она кашляла.

– Увези меня отсюда. – Ее голос – надломленный хрип – потряс до глубины души.

Я встал и помог Руби подняться. Она опустила глаза, но я все равно видел ее слезы, они смешались на лице с каплями воды. Уже стоя на обеих ногах, она вдруг снова завалилась набок. Я почувствовал, как сильно она дрожит, и присел на корточки, чтобы снова поднять ее. Руби не вырывалась из рук, а опустила голову ко мне на грудь, чтобы никто не видел, что она плачет.

Я в гневе повернулся к Сирилу, у того ухмылка сразу же стерлась с лица.

– Ты ублюдок, – тихо сказал я. Мне хотелось крикнуть это ему в лицо, но я боялся напугать Руби.

Обнимая ее одной рукой, я повернулся и вышел с ней из зимнего сада через заднюю дверь.

Перси потребовалось время, чтобы приехать, зато у него были полотенца и вещи, чтобы переодеться. Руби избегала моего взгляда, пока я укутывал ее в несколько полотенец и растирал, чтобы она согрелась. Бедолагу сильно колотило. Перси молча подал мне еще одно полотенце, и я накрыл им ее голову, промокнув волосы. Возможно, я преувеличивал, но я действительно собирался растирать Руби, пока она не прекратит трястись. Даже если бы для этого понадобилась целая ночь.

Тут тело Руби начало дрожать от немых рыданий. Я замер. Как больно, оказывается, видеть плачущим такого сильного человека, как она. И я понятия не имел, что должен делать. Я продолжал растирать ее, гладить по спине и попросил у Перси толстовку Макстон-холла, которую он прихватил.

– Можешь расстегнуть блузку? – осторожно спросил я.

Руби не подала никакого знака, что услышала меня. Поскольку я и без того сомневался, что она смогла бы это сделать своими трясущимися пальцами, я просто натянул на нее толстовку через голову и принялся вслепую расстегивать блузку. Расстегнув до конца, я осторожно стащил ее с плеч, и помог Руби просунуть руки в рукава толстовки. Когда я надел ей на голову капюшон, она подняла руки. Пальцы были все еще ледяные.

Тут она подалась вперед, спрятала лицо у меня на груди и судорожно вздохнула. Дыхание такое же неровное, как и дрожащее тело. Это ужасно, видеть ее такой.

– Это я во всем виноват, – шепнул я.