Спаси меня - Мона Кастен (2019)

Руби оторвала голову от моей груди и посмотрела вверх. Глаза у нее все еще странно блестели, но, кажется, она уже более-менее пришла в себя. Она снова выглядела как Руби. Строптивая, готовая к бою Руби, которая ни от кого ничего не потерпит. У меня камень с души упал, и в груди разлилось чувство одновременно и легкости, и тяжести.

Я отвернулся от нее и расстегнул мокрую рубашку, чтобы надеть вторую сухую толстовку, привезенную Перси.

– Садись. Мы отвезем тебя домой, – сказал я наконец и открыл перед ней дверцу «Роллс-Ройса».

Она села, и я влез вслед за ней на заднее сиденье. Перси завел двигатель, я откинул голову на спинку. Алкоголь вдруг снова дал о себе знать, и мир вокруг завертелся немного быстрее.

Руби зашевелилась, и я бросил на нее быстрый взгляд. Она натягивала рукава синей толстовки себе на пальцы, чтобы согреть ладони. Меня охватило желание дотронуться до ее нежной кожи. Я быстро отвернулся.

– Я страшно боюсь воды, – шепнула Руби в тишине.

Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не смотреть на нее. Казалось, ей будет спокойнее, если я по-прежнему буду смотреть в окно.

– Почему?

Она не сразу ответила.

– Папа любит рыбалку. Раньше он всегда брал меня с собой на лодку, и мы все выходные проводили с ним на озерах. Когда мне было восемь, мы пережили несчастный случай.

Руби напряглась, и я почувствовал, что она погрузилась в страшное воспоминание. Даже дыхание у нее стало прерывистым. Я все-таки взял ее ладонь, спрятанную в рукав, и сжал пальцы.

Ладонь у нее маленькая и хрупкая, при этом я уверен, что Руби – полная противоположность любой хрупкости.

– И что же случилось?

– Нас не заметила более мощная лодка, и налетела… Наша полностью развалилась, а папа получил сильный удар. Он повредил голову и сломал позвоночник.

Я коротко сжал ее руку.

– С тех пор он сидит в коляске. А я панически боюсь воды, – быстро закончила она.

Я думаю, история намного длиннее, но не стал расспрашивать об этом. Того, что Руби рассказала, было достаточно, чтобы получить представление о том, что она чувствовала, когда Сирил бросил ее в бассейн.

– Мне очень жаль, – произнес я и сам себя почувствовал в тот момент полным идиотом. Она только что поделилась со мной переживанием, причинившим ей боль, а я в ответ промямлил какое-то вялое извинение.

– Ничего. Ты не такой, как твои друзья. – Пальцы вынырнули из рукава, и ладонь осторожно коснулась моей кожи. Я сплел наши пальцы вместе и медленно стал поглаживать большим пальцем тыльную сторону ее ладони.

– Это не так, – пробормотал я, отрицательно качая головой. – Я такой же, как они. Даже хуже.

Она еле заметно помотала головой:

– Сейчас ты как раз не такой.

Остаток пути мы провели в согласном молчании, и я все это время думал о том, что она кому-то доверилась. Руби даже задремала, и ее голова сползла мне на плечо. Хрупкая рука ни на секунду не отпускала мою ладонь, и я задумчиво водил большим пальцем по коже, которая, к счастью, уже согрелась.

Через двадцать минут мы подъехали к дому Руби. Внутри еще горел свет, и мне надо было ее разбудить. Но я не сразу решился на это, такой беззащитной она выглядела.

– Она хорошая девочка, мистер Бофорт, – вдруг прозвучал из громкоговорителя голос Перси. Я посмотрел вперед, перегородка была поднята. – Не обижайте ее.

– Не понимаю, о чем это ты, – ответил я.

Но не отпустил руку Руби.

18

Руби

Субботу мы с Эмбер провели в пижамах. Мама и папа были у друзей, а мы, пользуясь случаем, оккупировали кухню и пекли шоколадные печенюшки. Когда миска с тестом совсем опустела – раздался звонок в дверь. Мы с Эмбер вздрогнули и переглянулись. Тут я молниеносно постучала пальцем себе по носу. Эмбер издала страдальческий стон, признав поражение, и поплелась в прихожую.

И я услышала решительный, хорошо знакомый голос: