Он развернул лист и застыл на месте, потом провел пальцем по бумаге. У Джии сжалось сердце. Она догадалась, что привело его в такое волнение. Подпись. Тереза Грей.

– Тесса пишет, – наконец произнес он и прокашлялся; голос его чуть заметно дрожал, – Тесса пишет, что маги Спирального лабиринта исследовали тело Амальрика Кригсмессера. Его сердце сморщилось, а все органы высохли. Она пишет, что, к сожалению, сделать ничего нельзя. Черная магия позволяет телам Помраченных двигаться, но души ушли навсегда.

– Их силы питает Чаша ада, – голос Джии дрожал, – но они мертвы.

– Если бы Чашу ада можно было уничтожить… – задумчиво произнесла Диана.

– Да, тогда бы Помраченным пришел конец, – кивнула Джия. – Но Чаша не у нас, она у Себастьяна.

– Окончательно убить… это, пожалуй, неправильно, – сказал Томас. – Ведь они Сумеречные охотники, наши братья.

– Нет, – твердо произнес Захария. – Себастьян на это и рассчитывает – на то, что мы думаем о них как о Сумеречных охотниках. Он рассчитывает на то, что мы не способны убить тех, у кого лица наших близких.

– На наше милосердие, – кивнул Кадир.

– Не знаю, что чувствуют Помраченные, скорее всего ничего, но я на месте любого из них хотел бы избавиться от этой муки, – сказал Захария. – Это и есть милосердие – дать им возможность умереть.

– Выходит, мы должны попросить, чтобы Спиральный лабиринт прекратил свои исследования, сдался? – спросила Диана.

– Они и так уже прекратили. Ты что, не поняла, о чем написала Тереза? – удивился Захария. – Найти способ излечения не всегда удается. Когда-нибудь – может быть, но мы не можем питаться надеждами. Помраченных жаль – в том смысле, что они умерли. В какой-то степени можно даже считать, что они стали жертвами той битвы, в которой участвуем все мы, – жертвами битвы со злом, но мы, Сумеречные охотники, должны продолжить эту битву. Мы должны сражаться, это и есть наше предназначение.

– Но как нам победить Себастьяна? Ведь сражаться теперь придется не только с ним, но и с его союзниками! – воскликнул Томас. – Ты молод, и твой опыт…

– Мне сто сорок шесть лет, – улыбнулся Захария. – И это не первая война, в которой я принимаю участие. Думаю, мы сможем превратить предательство Дивного народца в преимущество. В этом нам поможет Спиральный лабиринт, и я знаю, каким образом.

Джейс оказался прав: разумеется, это была столица Идриса… за тем лишь исключением, что небо над городом было совсем другим.

В полном молчании они шли по хорошо знакомым им улицам. Стены, окружавшие город, были разрушены; ворота иссечены шрамами кислотного дождя. Пересохшие каналы заросли черным губчатым мхом.

Гард был скрыт плотным серым туманом, и пока трудно было сказать, что их ждет в сердце Аликанте.

Наконец они очутились на Площади Ангела. Клэри изумилась: как ни странно, площадь была цела; мощенная булыжником, она лежала перед ними в желтоватом свете. Уцелел и Зал Соглашений. Впрочем, он изменился. Вместо белого камня, как в их Аликанте, – обшивка из холодно поблескивающего металла, или им это только показалось?

– Не может быть, – наматывая бич на запястье, прошептала Изабель.

Они поднялись по золотым ступеням, засыпанным пеплом. Внутрь вели огромные створчатые двери, украшенные квадратами кованой меди. На каждом квадрате что-то выгравировано, ниже шли надписи на незнакомом языке.

– Это история, – сказал Джейс, прикасаясь к одному из квадратов рукой в черной перчатке. Он посмотрел на Алека: – Можешь прочитать?