Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

За последний час Тревис Доун, объезжавший город на патрульной машине, уже третий раз оказывался в квартале Террас-авеню, перед домом Куиннов. Вечер был на редкость спокойный, ни единого вызова. От нечего делать он немного подежурил на шоссе, но мысли его витали далеко: он не мог думать ни о чем, кроме Дженни. Она сидела здесь, под маркизой, вместе с отцом. Оба весь вечер решали кроссворды, а Тамара Куинн в преддверии осени подрезала цветы. Подъезжая к ее дому, Тревис притормаживал, тащился еле-еле, в надежде, что она его заметит, повернет голову, и увидит его, и дружески помашет ему рукой, а он тогда на минутку остановится и поздоровается с ней из окна машины. Может, она даже угостит его холодным чаем и они немножко поболтают. Но она не повернула головы и не заметила его. Они с отцом смеялись, вид у нее был счастливый. Он проехал мимо и остановился через несколько десятков метров, вне ее поля зрения. Посмотрел на букет на переднем сиденье и взял в руки бумажку, лежавшую рядом с цветами. На бумажке было записано, что он хотел ей сказать:

Здравствуй, Дженни. Какой чудесный день. Я подумал, если ты вечером свободна, может, нам прогуляться по пляжу? Или, может, сходим в кино? У них там в Монберри новые фильмы. (Вручить цветы.)

Предложить ей прогуляться или сходить в кино. Это нетрудно. Но он так и не осмелился выйти из машины. Поскорей нажал на газ и поехал патрулировать дальше, по тому же маршруту, чтобы через двадцать минут снова оказаться перед домом Куиннов. Цветы он убрал под сиденье, чтобы никто не заметил. Это был шиповник, он собирал его возле Монберри, на берегу небольшого озера, о котором ему рассказал Эрни Пинкас. На первый взгляд эти розы не так красивы, как садовые, но краски у них гораздо ярче. Ему часто хотелось отвезти туда Дженни. Он даже придумал целый план: завязать ей глаза, подвести к розовым кустам и только тогда снять повязку, чтобы тысячи красок вспыхнули перед ней как фейерверк. А потом они бы устроили пикник на берегу озера. Но ему никак не хватало смелости ей это предложить. Теперь он ехал по Террас-авеню, мимо дома Келлерганов, не обращая на него никакого внимания. Его мысли витали далеко.

Несмотря на прекрасную погоду, преподобный после обеда заперся в сарае и возился со старым «харлеем-дэвидсоном», который надеялся в один прекрасный день вернуть к жизни. Согласно отчету полиции Авроры, он выходил из мастерской только на кухню, чтобы попить, и каждый раз видел Нолу: она спокойно читала в гостиной.

17 часов 30 минут

Вечерело, и улицы в центре города постепенно пустели; в жилых кварталах дети расходились по домам, ужинать, и под козырьками на крыльце оставались лишь пустые кресла и разбросанные газеты.

Шеф полиции Гэрет Пратт, находившийся в отпуске, и его жена Эми вернулись домой: весь день их не было в городе, они ездили к друзьям. В те же минуты семейство Хаттауэй — Нэнси, двое ее братьев и родители — вошли в свой дом на Террас-авеню: после обеда они были на пляже Гранд-Бич. В полицейском отчете сказано, что миссис Хаттауэй, мать Нэнси, упомянула очень громкую музыку, доносившуюся от Келлерганов.

В нескольких милях оттуда Гарри подъехал к мотелю «Морской берег». Снял номер 8, записавшись под чужим именем, и расплатился наличными, чтобы не показывать удостоверение личности. По дороге он купил цветы. И заправил полный бак. Все было готово. Оставалось всего полтора часа. Даже чуть меньше. Как только придет Нола, они отпразднуют свою встречу и сразу уедут. В девять вечера они будут в Канаде. Им будет очень хорошо вместе. Она больше никогда не будет несчастна.

18 часов