Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

Мы помолчали, довольно долго. Потом я добавил:

— На днях вы сказали, что мы больше не можем быть друзьями.

— Это правда. Мы постепенно прощаемся, Маркус. Это как если бы вы знали, что я скоро умру и у вас осталось несколько недель, чтобы с этим смириться. Это рак дружбы.

Он закрыл глаза и сложил руки на груди крестом. Я тоже. И мы еще долго лежали так на бетонной парковке.

В тот же день, под вечер, я из мотеля отправился в «Кларкс», попробовать поговорить с кем-нибудь, кто был на погребении Нолы. В ресторане было пусто: единственный официант вяло протирал стойку, но из последних сил все же нажал на ручку автомата и налил мне пива. И тут я заметил Роберта Куинна, который, забившись в угол зала и поклевывая орешки, решал кроссворды в старых газетах, валявшихся на столах. Он скрывался от жены. Я подошел к нему, предложил угостить его пивом, он согласился и подвинулся на скамейке, освобождая мне место. Жест был трогательный: я мог усесться напротив него на любой из полусотни свободных стульев, но он подвинулся, чтобы я сел с ним рядом, на одну скамейку.

— Вы были на похоронах Нолы? — спросил я.

— Был.

— И как все прошло?

— Скверно. Как и вся эта история. Журналистов больше, чем близких.

Мы немного помолчали, потом он спросил, чтобы поддержать разговор:

— Как продвигается ваша книга?

— Ничего, спасибо. Но вот вчера я ее перечитывал и понял, что надо прояснить некоторые темные места. В частности, в отношении вашей жены. Она уверяет, что в ее распоряжении был компрометирующий текст, написанный рукой Гарри Квеберта, и что он загадочным образом исчез. Вы, случайно, не знаете, куда делся этот листок?

Прежде чем ответить, он отхлебнул изрядный глоток пива и даже успел проглотить несколько орешков.

— Сгорел, — наконец произнес он. — Этот несчастный листок сгорел.

— А? Откуда вы знаете? — в изумлении спросил я.

— Оттуда, что это я его сжег.

— Что? Почему? А главное, почему вы никогда об этом не говорили?

Он пожал плечами с философским видом:

— Потому что меня никогда не спрашивали. Вот уже тридцать три года моя жена все твердит об этом листке. Надрывается, вопит, орет: «Но он был тут! В сейфе! Тут! Тут!» И хоть бы раз сказала: «Роберт, дорогой, ты, случайно, не видел этот листок?» Она никогда не спрашивала, вот я и не отвечал.

Я постарался, как мог, скрыть свое удивление, чтобы он не замолчал:

— Но как? Что произошло?

— Все началось в одно прекрасное воскресенье, после полудня: жена устроила дурацкий обед в саду в честь Квеберта, а Квеберт не пришел. Она в полном бешенстве решила поехать к нему. Я прекрасно помню тот день, это было воскресенье, 13 июля 1975 года. Тот самый день, когда бедняжка Нола пыталась покончить с собой.

Воскресенье, 13 июля 1975 года

— Роберт! Роооооберт!

Тамара влетела в дом, как фурия, размахивая какой-то бумажкой. Промчалась по комнатам первого этажа и обнаружила мужа, читающего газету в гостиной.

— Роберт, чтоб тебя разорвало! Почему ты не откликаешься, когда тебя зовут? Ты оглох? Смотри! Смотри, какой ужас! Прочти, какая мерзость!

Она протянула ему украденный у Гарри листок, и он прочел:

Моя Нола, милая Нола, Нола, моя любовь, что ты наделала? Зачем хотела умереть? Из-за меня? Я люблю тебя, люблю больше всего на свете. Не покидай меня. Если ты умрешь, я умру. Все, что мне нужно в жизни, Нола, это ты. Четыре буквы: Н-О-Л-А.

— Где ты это нашла? — спросил Роберт.

— Ха! У этого недоноска Гарри Квеберта!

— Ты украла это у него дома?